Мыши не курят!

Отдав распоряжения насчет сбора улик на месте преступления, осмотра и последующей транспортировки трупа, Юрий Алексеевич направился к Инге.

– Значит, это вы, – протянул он вместо приветствия.

Инга поднялась с крыльца, на ступенях которого они со Степанычем вынуждены были провести все утро. После обнаружения трупа и до приезда полиции отлучаться далеко из дома было себе дороже. В машину Инга наотрез отказалась залезать. Девушке казалось, что вся одежда на ней залита кровью и рвотой, и дорогой салон непременно придется подвергать химчистке после вторжения. Заходить в избу Инга также не захотела, ведь там девушка могла бы еще больше испачкаться сама. Вот и сидели они со Степанычем у всех на виду. Грелись на солнышке, страдали от голода, подкармливали комаров – десятка два точно осчастливили.

– Могу я взглянуть на документы, подтверждающие вашу личность и права на дом? – поинтересовался Юрий Алексеевич.

– Документы в доме. В сумочке возле лавки. Я принесу…

– Нет, нет! Не стоит. Я потом посмотрю.

Инга кивнула, испытав заметное облегчение из-за отпавшей необходимости появляться в стенах проклятого дома.

Следователь приступил к допросу. На Ингу посыпались стандартные вопросы о связи с жертвой, об обстоятельствах обнаружения тела, о том, где она была с часу до двух ночи, когда произошло убийство.

– В машине спала, – устало отозвалась Инга.

– Почему же в машине? Ведь в доме постелено ваше белье.

– Там… грязно. И мыши.

– Мыши? – удивленно переспросил следователь.

Девушка живо представила, как этот крепкий деревенский мужик сейчас рассмеется и тем самым вынудит всех остальных посмеяться над ней. Однако следователь проявил чудеса тактичности и крайне любезно произнес:

– Да, понимаю. Мыши – это беда. Фаина Львовна и при жизни с ними ничего не могла поделать. А уж после ее смерти мелкие пакостники совсем страх потеряли.

После таких слов Инга прониклась к следователю уважением, не говоря уже о безмерной благодарности.

– Так вы испугались мышей и решили заночевать в машине?

– Я… Я от них спаслась бегством.

– Кричали?

Уважение к следователю в мгновение ока сошло на «нет». Ну, разве можно задавать такие вопросы девушке? Это недопустимо даже в рамках следственных действий!

Юрий Алексеевич, видимо, уловил презрение во взгляде столичной барышни, поэтому поспешил исправить положение:

– Поймите правильно, я не для того, чтобы посмеяться. Если вы кричали, кто-нибудь мог слышать или видеть, как вы выбегали из дома. В каком часу это было?

– Не знаю точно. У меня часов нет. Но прошло минут двадцать… Не больше получаса с того момента, как Степаныч притащил мою машину в деревню. Я в доме-то ничего не делала. Белье из машины взяла, постелила на лавке и сразу легла.

– Так-с… То есть это было в районе одиннадцати вечера… Постойте-ка! У вас нет часов. А телефон? Вы не смотрели время на нем?

Инга покосилась на машину, на деревенских жителей, на Степаныча, внимательно слушавшего разговор со следователем.

– Я его в кусты выкинула. Там, на дороге, где вчера машина забуксовала. Хотела эвакуатор вызвать, но сети не было и…

– Понятно.

Больше следователь ничего выяснять не стал, сообщив, что беседа под протокол состоится чуть позже, когда обстоятельства дела немного проясняться. Примерно такой же диалог состоялся у Юрия Алексеевича со Степанычем. Разница заключалась лишь в том, что ответы молодого человека были более содержательными.

Иван Степанович родился и вырос в этой деревне. И, конечно же, он знал убитого лично. Жертвой зверского преступления стал старик Арсений Гаврилович – известный в деревне пьяница. Проживал он вместе с дочерью, ее мужем Игорем и их тремя детьми. Накануне взрослые обитатели дома поссорились, старика выставили за дверь, велев не возвращаться, пока не протрезвеет. Дочь убитого Вера была беременна четвертым ребенком, и пару последних месяцев особенно остро реагировала на пагубную привычку отца. Скандалы с выставлением старика за порог случались часто и уже никого не удивляли. За судьбу Арсения Гавриловича никто не переживал. Ведь на улице было тепло, и сон в придорожной канаве не представлял угрозы для жизни.

Степаныч стал невольным свидетелем ссоры накануне. Он как раз пришел к Игорю, чтобы договориться о помощи в ремонте трактора. Арсений Гаврилович вылетел за дверь, оступился на крыльце и упал точно к ногам молодого человека.

– И что вы сделали?

– А что я мог? Поднял его, проводил к забору и посадил на траву. Игорь видел, как я это делал. Да и Вера тоже. Она мне потом еще пеняла, что я грязь на себе в их дом принес, и запах от меня мерзкий идет. Ну, в смысле пропах я перегаром, пока отцу ее помогал.

– То есть, вы с ней тоже поссорились?

– Поссорился? Нет. Зачем? Она же всегда ворчит, когда беременная.

– Понятно. А с Ингой Сергеевной вас как судьба свела?

– Дед Прокоп зашел вчера вечером. Сказал, что у девушки машина на дороге застряла. Попросил трактором вытащить и в деревню привезти. Добавил еще, что девушка новая хозяйка дома Фаины Львовны.

– Во сколько это было?

– После девяти.

– После того, как машину притащили, что делали?