Н 4 (СИ)

- Оклемалась? – Констатировал я.

- Угу.

- Все еще интересно, зачем это было?

- Да, - твердо ответила девушка.

- Тогда поехали, - встал я в крайний левый ряд на разворот. – Пообщаемся с

Борисом Игнатьевичем.

Ника   сжалась   на   своем   кресле   и   выразила   взглядом   полное   нежелание встречаться с этим человеком – даже головой отрицательно качнула.

-   Надо,   мать.   Он   нас   не   любит,   это   верно.   Но   еще   сильнее   он   не   любит обнаглевших аристократов, и этим надо пользоваться.

***

Привычки   определяют,   на   каком   боку   человеку   спать,   каким   маршрутом добираться   до   дома   и   в   каком   заведении   устраивать   ранний   ужин.   Не   нужно устраивать слежку и контролировать каждый шаг персоны, что второй год подряд занимает один и тот же столик в кафетерии неподалеку от служебного здания.

Участь холостых людей – месяцами видеть одинаковое меню, пытаясь отыскать новые вкусы и смыслы в одном и том же салате и мясном рагу. Никакой драмы с подгоревшей   картошкой,   никаких   спасений   пересоленного   супа   и   отчаянных рыданий сестер над тем, что должно было стать пирогом, но от чего воротит нос даже всеядная Брунгильда. Зато, конечно, стабильность – это тоже неплохо.

- Нас сюда пустят? – Замерла Ника возле закрытой стеклянной двери заведения с грозной надписью «Спецобслуживание».

Надпись была напечатана трафаретом и определенно уже пережила несколько сезонов.   Специфика   заведений   для   своих   –   клиентов   достаточно,   цены   окупают некоторую  пустоту   в   зале.   Безусловно,   за   «случайное»   знакомство   с  некоторыми посетителями кое-кто был бы готов скупить все меню, лишь бы впустили внутрь, но персонал отдает себе отчет, что серьезные люди предпочитают принимать пищу без суеты и чужих проблем. Иначе проблемы могут появиться у самого кафетерия.

- Шестой столик, Самойлов к Борису Игнатьевичу, - вдавил я крошечный звонок возле двери рядом с незаметной прорезью видеокамеры.

- Один момент, будьте любезны, - ответил глубокий и бархатистый женский голос.

- А я? Как же я? – Заволновалась рядом Ника.

- Тебе опять пульт дать подержать?

- Нет, - покосилась она опасливо. – А зачем?

- Чтобы успокоилась на пять секунд, - терпеливо пояснил ей. – Видят нас двоих,

и разрешение тоже будет на двоих.

-   Проходите,   -   между   тем   ожил   динамик,   а   дверь,   более   не   удерживаемая магнитным замком, слегка приоткрылась.

По теплой погоде, гардеробная с правой стороны открывшегося коридора была закрыта. Слева всю стену закрывали зеркала, а в десятке шагов впереди виднелась массивная   дверь   с   узором   из   цветного   стекла,   за   которой   слышались   звуки обеденной залы. Звуки шагов гасил алый ковер с золотистым рисунком, вместе с восточным   орнаментом   на   стенах   подготавливающий   посетителя   к   общей стилистике  заведения  про  что-то  восточное. В общем, мягкий  намек на роллы  и суши в меню, что не исключало пельменей, пиццы, борща и бургеров там же. Страна большая, японцы в ней разные…

Борис Игнатьевич обнаружился за отдельным столиком с ало-белой скатертью в   углу   довольно   широкого   зала.   Собственно,   общим   залом   это   не   назвать   –

декоративные перегородки из плетеного бамбука и тканей с орнаментом надежно делили   заведение   на   секции   -   то   ли   по   чинам   и   званиям,   то   ли   чтобы   удачно избежать осточертевших за рабочий день лиц и поесть спокойно.

-   Максим,   -   махнул   он   мне   рукой,   отметив   мое   появление   располагающей улыбкой, и показал на стулья перед своим столиком. – Я распорядился добавить два места и принести нам чай.

Сам полковник вовсю трапезничал – только вместо чая в кружке плескалось нечто прозрачное. Горшочек с жарким уже был опустошен и отставлен в сторону, а своей очереди перед ним дожидался греческий салат.

- Очень любезно с вашей стороны, - отодвинул я стул для Ники и присел рядом,

положив ладони на стол.

- Надумали обратиться за помощью? – Столь же миролюбиво уточнил он. – Так спрашивайте, Максим. Какие ныне проблемы у молодежи? – Подцепил он вилкой помидорку и ликвидировал, прищурив от удовольствия глаза.

- В общем-то, я действительно по делу. – Отразил я радушие, а затем отклонился на спинку, пока официант расставлял чайные приборы передо мной и Никой.

-   Внимательно   слушаю,   -   подбодрил   Борис   Игнатьевич   движением   руки   с вилкой.

Дождавшись, пока официант отойдет достаточно далеко, я выудил пирамидку артефакта,   защищающего   от   прослушивания,   и   выставил   между   заварочным чайником и чашкой.

- Борис Игнатьевич, вы должны мне жизнь, - посмотрел я на него серьезно и без намека на иронию.

А тот замедлил движение челюстей над безвинным куском огурца и ответил откровенно   волчьим   взглядом,   не   имеющим   ничего   общего   с   прежним гостеприимством.