На Берлин!

Мы с ординарцем Андреем Дроздом спали по очереди, недалеко от берега мы обнаружили бетонные кольца, которые идут на облицовку колодцев, и это было хорошее укрытие от осколков снарядов и бомб. Там мы и отдыхали, когда немцы не атаковал и. Отдых — это два-три часа поспать, а так все время на ногах. Видимо, немцам здорово попало от пулеметчиков Гущенкова, который вел огонь в упор, кося атакующих. В результате фрицы прекратили атаки на нашу роту, и два-три дня было тихо. Бойцы смогли в спокойной обстановке привести себя в порядок, хотя бы побриться, кто уже брился, или умыться. Батальонная кухня приезжала к нам через мост утром перед рассветом и вечером с наступлением сумерек, и мы целый день подкреплялись только остатками трофейных продуктов. А когда немцы успокоились, старшина роты Михаил Братченко организовал прием пищи и днем, в обед. Они с ротным Гришей Вьюновым занимали отдельно стоящий домик недалеко от переднего края и там организовали кухню. Там же находились санинструктор, писарь, ординарец, иногда туда захаживал и Александр Гущенков. Уже имея 4 или 5 ранений разной тяжести, в этой операции он впервые не был ранен.

Формирование

24 февраля 1945 года нас сменили стрелковые части общевойсковой армии, а бригада ушла в город Обер (Оберау) на пополнение. Офицеры, которые стали принимать от нас участок обороны, узнав, что мы из 4-й танковой армии, заявили: «А-а, бандиты генерала Лелюшенко!» Мы не поняли. Они разъяснили нам, что по немецкому радио было специальное обращение к немецкому народу: «Немцы, спасайтесь, на вас идут бандиты — танкисты генерала Лелюшенко». Можно сделать вывод, что наша 4-я танковая армия, в том числе и наша бригада, в боях по разгрому немецких войск сыграла значительную роль, если так напугала верхушку фашистов. В Обере мы простояли до 11 или 12 апреля 1945 года, когда началась Берлинская операция — последний этап войны. Мы так устали, что первые два-три дня спали беспробудно. После завтрака ложились спать до обеда, а после обеда опять спали. Вечером могли поиграть в карты или написать письма, а затем опять одолевал сон до утра. Интересно, что вся рота расположилась в одном доме. Две комнаты занял и бойцы, а в третьей, на втором этаже, разместились командиры взводов — Гущенков, Михеев, я, вернувшийся из госпиталя Петр Шакуло, и старшина роты Братченко. У меня была отдельная кровать, над которой на стене я повесил немецкий автомат, командир роты Вьюнов и Шакуло тоже имели кровати, а Михеев и Гущенков спали вместе на широком диване. У всех нас, в том числе солдат, были перины и подушки.

За Висло-Одерскую операцию многие офицеры, а также рядовой состав были награждены орденами и медалями, в том числе и я был награжден орденом Отечественной войны II степени — это был третий мой орден за войну. За бои в Польше и разгром немецкой колонны меня обещали представить к званию Героя Советского Союза — майор А. Д. Столяров лично сказал мне об этом. Но, как я позже узнал от писаря штаба бригады Чулкина (он был моим солдатом с 1943 года}, представление потом заменили на орден Красного Знамени, а уже из штаба нашего 6-го Гв. мехкорпуса наградной лист вернули с указанием представить меня к ордену Отечественной войны II степени. Бог с ними. Сам я всегда старался представить к наградам как можно больше бойцов взвода, и большая часть награждений проходила, тем более что командир бригады имел право награждать медалями и орденом Красной Звезды.

Приказом Народного комиссара обороны СССР от 17 марта 1945 года нашей танковой армии было присвоено звание Гвардейской — она была преобразована в 4-ю Гвардейскую танковую армию. Наша 49-я механизированная бригада была преобразована в 35-ю Гвардейскую Каменец-Подольскую механизированную бригаду, и мы стали получать денежное довольствие в повышенном размере (я, например, — 1200 рублей, из них 600 руб. по должности, 300 руб. фронтовые и 300 руб. гвардейские). Дело, впрочем, не в деньгах. Престижно быть гвардейцем. Все мы в ту пору были молодыми, и нам ничто человеческое не было чуждо. Нам много чего хотелось — могли посидеть за столом, вкусно поесть, порой и выпить, поговорить, вспомнить пережитое в мирное время и за время войны, помянуть погибших и убывших по ранению.