На далеких рубежах

Майор Гришин тоже находился в первой эскадрильи и тоже осуществлял контроль за ходом предварительной подготовки. Он, казалось, из противника превратился в ревностного сторонника проложенного маршрута. Но когда утром, уже в день вылета, поступила метеосводка, в которой сообщалось, что в районе Каспийского моря восьмибалльная облачность, верхний край которой достигает десяти тысяч метров, Гришин насторожился.

— Рискованно все же, — сказал он, когда полковник Слива поинтересовался его мнением. — Сейчас облачность достигает десяти тысяч, а через полчаса, возможно, поднимется еще выше. Пересекать море под облаками опасно, ведь по ту сторону — горы. Лететь над облаками, почти в стратосфере, — тоже весьма рискованно. Смотрите, Семен Петрович, чтобы не пришлось кому-нибудь из летчиков нырнуть в волны.

Полковник нервно задвигал усами.

— В нашем летном деле, Алексей Александрович, без риска не бывает. А разве не подвергал себя риску генерал Щукин, летая ночью над песками? Однако летал. Да и я вот уже четверть века летаю… Волков бояться — в лес не ходить…

— Если так, то почему же вас интересует мое мнение? — Гришин нахмурил брови.

— Вы ведь штурман! — вспылил полковник.

— Можете поставить вопрос, чтобы меня сняли с должности.

— Поставлю, когда найду нужным.

— Благодарю за откровенность. Но сейчас я официально докладываю вам, что снимаю с себя всякую ответственность за данный полет. Мое решение твердое и окончательное.

Столкнувшись с таким решительным заявлением своего заместителя, полковник еще раз лично проверил расчеты. Топлива хватало, но в обрез. Достаточно эскадрилье уклониться от маршрута — и летчики попадут в тяжелое положение. Об этом он предупредил Дроздова.

— Не уклонимся! — заверил тот.

— Я в этом тоже уверен! — поддержал Поддубный.

Вылет эскадрильи намечался на семь утра.

В половине седьмого, когда предполетная подготовка завершалась и летчики тренировались в кабинах самолетов, на СКП передали очередную метеосводку с борта самолета-бомбардировщика, который специально высылался на разведку погоды. Эта метеосводка подтверждала прежнюю.

— Все решено — вылетаем, — заключил полковник.

Дроздов и Поддубный направились к стоянке самолетов.

— А полковник малость колеблется…

— Что ты хочешь — дело ответственное…

— И Гришин нажимает.

— Недолго ему нажимать. Я его скоро окончательно сломаю. — Поддубный похлопал друга по упругой жилистой спине.

— Ломай, Иван Васильевич, ломай! А мы поможем.

Увидя двух майоров, направляющихся от СКП, летчики вылезли из кабин. В красных спасательных жилетах, в черных шлемофонах и перчатках, загорелые и обветренные, они выглядели фантастически.

— Вылет в семь, как и намечалось, — сообщил майор Дроздов. — В районе Каспийского моря почти сплошная облачность. Будем идти над облаками на высоте одиннадцать-двенадцать тысяч, а то и выше. На маршруте, как передают из штаба, нас будут атаковать истребители. В «бой» вступать запрещаю. Ясно?

— Ясно! — хором ответили летчики.

— Вопросы будут?

— Нет.

— Запасные аэродромы всем известны?

— Всем!

Майор Дроздов поглядел на ручные часы.

— По самолетам!

Летчики бросились к своим машинам.

Поддубный пожал Дроздову руку:

— Счастливого пути, Степан Михайлович!

— Привет Кавказу!

— Спасибо.

Взлетала эскадрилья парами. За какие-нибудь пятнадцать минут самолеты взмыли в небо и, огибая аэродром, вереницей понеслись в северо-западном направлении. Вскоре они превратились в черные точки, а затем и вовсе растаяли в безграничном пространстве.

Проводив эскадрилью, Поддубный поехал в авиационный городок, чтобы проверить работу по оборудованию класса тактики и воздушного боя.

Эскадрилья приняла боевой порядок «клин». Замыкающая пара правого звена, которую вел старший лейтенант Телюков, летела чуть выше остальных. А весь строй напоминал лестницу, ступени которой поднимались все выше.

Земля скрылась в дымке. Слева высился Копет-Даг. Серый, с вертикальными ущельями, опускавшимися до самого подножья, он лежал среди пустыни, словно огромный, с клочьями облезлой шерсти тигр. Дальше Копет-Даг разрывался. Промелькнули его последние остроконечные ответвления. Эскадрилья взяла вправо, и через несколько минут серую равнину сменила зеленовато-прозрачная гладь воды.

Это был залив Кара-Богаз-Гол. За ним по курсу клубились облака.

Все чаще появлялись истребители-перехватчики. Не встречая противодействия, они вели себя довольно нагло, лезли под самые хвосты, фотографируя самолеты своими фотопулеметами. Особенно часто атаки направлялись против замыкающей пары Телюкова. Завзятый летчик-истребитель Телюков не мог терпеть «противника» в хвосте и невероятным напряжением воли сдерживал себя от попытки совершить хотя бы одну контратаку.

— Выдержка, Телюков, выдержка! — передавал майор Дроздов по радио, отлично зная натуру подчиненного.

Разведчик погоды дал правильную сводку: пока что облака достигали десяти тысяч метров и только кое-где были немного выше. Высоту полета пришлось увеличить.