На Диком Западе. Том 1

— Билл и его товарищ слишком заинтересовались… выкупом, которого я сам жажду, — продолжал Келс с коротким смехом. — А теперь вперед! Держитесь поближе ко мне.

Они двинулись, а у Джейн все еще звучал в ушах этот смех. Неужели она ошибалась, уловив в нем насмешливую нотку? Внезапно она почувствовала себя беспомощной и несчастной. Они въехали в ущелье. Извилистая тропинка, бежавшая теперь вдоль желтых стен, судя по виду, вероятно, очень редко кому служила проезжей дорогой. Громкий треск в кустах диких зверей, стаи непуганных кроликов, лениво разбегавшихся при их появлении, свидетельствовали о безлю-дии этой глуши.

Наконец, они проехали мимо старого развалившегося блокгауза, вероятно, когда-то служившего убежищем для золотоискателей и охотников. В этом месте тропинка кончалась, и Келс свернул в сторону. Горы становились все выше, деревья гуще, окрестности шире.

На одном из поворотов вторая навьюченная лошадь, видимо, еще не приученная к такой работе, вдруг попалась на глаза Джейн, и она сразу же решила, что где-то раньше уже видела ее. Вряд ли то было мимолетное впечатление, оставленное лошадьми Келса или Билла. Она принялась внимательно следить за животным, изучая его ход и манеру держаться. Ей вовсе не потребовалось много времени, чтобы увидеть, что то была не вьючная лошадь. Поклажа явно раздражала ее, и она всячески старалась подладиться под нее. Это обстоятельство сильно озаботило Джейн, и она стала еще внимательнее следить за лошадью. Вдруг ей вспомнилась лошадь Робертса. У нее разом перехватило дыхание, снова зашевелился прежний холодный грызущий страх. Девушка закрыла глаза, желая как можно точнее припомнить все особенности жеребца, принадлежавшего Робертсу: белая передняя нога, старый ожог, лохматая челка и затем один совершенно особенный признак — поперек морды белая узкая полоска. Вспомнив все эти признаки, Джейн почувствовала, что обязательно найдет их у этой лошади, и боялась открыть глаза. Заставив себя взглянуть на нее и найдя все три первые отметины, она все-таки еще надеялась не увидеть последней, решающей. Но в эту минуту осторожно ступавшая лошадь повернулась к ней и высунула свою морду с поперечной белой полоской.

Итак, Робертс не поехал домой. Келс солгал ей. Келс убил Робертса. Как это просто и ужасно! Он оправдал мрачные предсказания Робертса. Джейн почувствовала себя несчастной, голова ее слегка кружилась, и она закачалась в седле. С охватившим ее ужасом она боролась, как с диким зверем. Низко наклонившись вперед, с закрытыми глазами, она предоставила своему пони выбирать дорогу самостоятельно. Открытие ошеломило ее. Борясь с мучительной слабостью, она отчетливо осознала сущность своего положения. Она поняла Келса и грозившую ей опасность. Все стало ясно, беспощадно и неотвратимо. Как ребенок, дала она себя обморочить. Вся эта болтовня о выкупе — сплошная ложь; ложь и то, что он расстался с Биллом и Галловеем только из одного нежелания поделиться с ними деньгами. Всякая мысль о выкупе представлялась попросту смешной. С самого первого мгновения Келс хотел только одну ее; он пробовал убедить Робертса оставить ее у него, и когда это не удалось, убил его. Точно так же отделался он и от тех двух бандитов. Теперь Джейн знала, что слышанный ею сперва шум у ручья был действительно выстрелами. Все эти мрачные размышления еще больше подчеркнули намерения Келса. Перед ее глазами ясно встала ее судьба — страшнее всякого плена, пытки и даже самой смерти, худшее из несчастий, когда-либо постигавших женщину.

Действительность оказывалась тем чудовищнее и невероятнее, чем меньше она раньше верила подобным рассказам. Если ее друзья, вдалеке от опасности, мирно занимаясь своей работой, пытались иногда описывать подобные истории, то они и наполовину не постигали всего того ужаса, который теперь ожидал ее. Нападение разбойников на почтовую карету, убийство и ограбление какого-нибудь одинокого золотоискателя, схватки в салунах и на дорогах, бесполезное преследование отчаянных бандитов на границе, хитрых, как арабы, и ловких, как апачи, — все это достаточно страшно, но есть нечто еще более страшное. Настоящий смысл ее плена действовал на ум и мужество Джейн Рэндль подобно грубым, возмутительным ударам острых шпор. Теперь она должна бороться с Келсом всем, что только есть в ее распоряжении, всей кошачьей хитростью, лукавством, всей той чертовской изворотливостью, на какую только когда-либо была способна женщина. Она должна обмануть его, провести, убить… или же покончить с собой. Ее страх и отвращение ушли в самую глубину души и пробудили до сих пор незнакомые ей силы. Страха она больше не испытывала. Она почувствовала себя равной этому человеку. Что ж, хорошо! Она пойдет ему навстречу, и кто проиграет, неизвестно.

Глава IV

Джейн ехала все дальше и все больше собиралась с силами, стараясь не встречаться с Келсом глазами. Наконец, уверилась, что больше ничем не выдаст себя.