На дружеской ноге (сборник)

Или почтовый чиновник какой

В ус не задуют, не чувствуя прибыли

(Пусть даже каждый из них и усат),

Травы ли, рыбы ли скажут: мол, прибыли?

Убыли, то есть? Пожалуйте в сад.

IV. В шаговой доступности

Буревестник

Песня для потребителя

Над седой равниной моря гордо реет Буревестник, предлагая стойкую, прочную, а главное, радикальную краску для волос «Черная молния» (забудьте о седине навсегда!), а заодно сопутствующие товары и услуги.

То крылом волны касаясь, то стрелой по водной пыли – уговаривает бойко покупать автомобили. Эти крылья иномарки и изящны, и не марки, это вихрь, а не авто, полюби его за то.

В этом крике – жажда бури. Жажда – все, забудь про имидж. Силу гнева гасим, пожалуй, лучшим пивом в мире, в то время как пламя страсти не забываем поддержать «Виагрой» и «Сиалексом», попутно легко расправляясь с простатитом.

Чайки стонут, сестры ноют, вишневый сад вырубился первый, лишь на дне еще бомжует ужас чаек перед бурей. Хватит бомжевать! Возьми ипотеку – забудь про библиотеку.

А гагары? Что гагары? Пух гагарин всем доступен. Пух Гагарин, всем доступен. Не в оттенках смысла дело, а в расценках нашего отдела: пуховики с космическими скидками!

Глупый пингвин, хватит прятать! Фитнес-клуб «Дух тела» ждет тебя! Он хочет тебя!

Все мрачней и ниже тучи. Купите зонтик, пока не поздно: у нас широкий выбор полуавтоматов, автоматов, роботов и киборгов. Гром в пустыне, раздавайся! Наш ядерный зонтик не даст вам обмочиться!

Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким. Мы включаем телевизор, там эротика с порнухой. И бросает их с размаху в дикой злобе на утесы. Мы включаем телевизор, там идут бои без правил. Разбивает в пыль и брызги изумрудные громады. Мы включаем телевизор, Буревестник предлагает ювелирные изделья.

Постоянно с криком реет и нисколько не стареет (покупайте модные подтяжки для брюк и лица); черной молнии подобный, вам не нужен мрак загробный (криогенные технологии спасут от разложения личность и общество); как стрела пронзая тучи, он становится все круче (всех позвонивших в течение пяти минут ждут на самом верху социальной лестницы для индивидуальных консультаций); пену волн крылом срывает, голося, как Пусси Райот (мировой тур знаменитой группы по храмам и кладбищам, билеты продаются в один конец).

Вот он носится, как демон, – гордый, черный, толерантный, – и смеется, и рыгает. Отчего же он смеется, как Обама над Манделой? Потому что насмешили! Отчего же он рыгает? Он прекрасно пообедал (наши рыбные блюда – кость в горле конкурентов; сеть ресторанов высокой кухни «Омар для Хайяма»).

В гневе грома, – чуткий демон, – подползает к Гюльчатай он; знает – личика не скрыть ей паранджою и хиджабом. «Нет, не скроют, нет, не скроют!» – он по-ленински картавит и хватает сладострастно Гюльчатай за части тела. Смотрите новейший отечественный блокбастер «Торжество и предубеждение» – лучшую иллюстрацию к единому учебнику истории (6+12+16+18=33 с учетом скидок; принимаем групповые заявки).

Ветер воет… Гром грохочет… Послушайте прогноз погоды на вчера и позавчера (сегодняшний прогноз прозвучит завтра в это же время).

Синим пламенем пылают планы смелого «Газпрома», потребители желают у себя их видеть дома. Заказывайте поздравительные стихи для исполнения на корпоративах, юбилеях и политических акциях, и ваши акции взлетят, как на дрожжах.

– Буря! Скоро грянет буря! – пропищит, однако, птица; мы смеемся, каламбуря, а она одна коптится. Не грузи меня, ровесник, лучше мой стакан наполни, пусть какой-то Буревестник гордо реет между молний. Разве мы его уморим? Наши скромные обеды над ревущим гневно морем раздели, пророк победы! Если мы сегодня в сборе, если слог мой непроворен, пусть сильнее грянет Боря Чечельницкий[24] и Григорин! Мы не Кэрролом и Милном укротим вселенский хаос, оттого-то Горький мил нам как язык рекламных пауз.

Здравствуйте, я ваша Муза

I

Вчерашний день пошел на слом,

Я вышел на природу.

Там била женщина веслом

О пенистую воду.

Ни звука из ее груди,

В моей же – шум от зуда.

И я сказал себе: «Иди,

Иди скорей отсюда».

И я пошел оттуда на

Какой-то двор за стройкой.

И вижу: там опять она

Бежит с веслом за тройкой.

Я раньше не видал такой

И сразу понял: сила, —

Когда она одной рукой

Коней затормозила.

В другой руке держа весло

(Страшней оружья нету),

Она по первое число

Навешала корнету,

Но подняла его потом

И, чмокнув для почину,

Поволокла в горящий дом

Несчастного мужчину.

II

По стогнам града, по горошинам

Уже совсем другого града

В цветном платке, на косы брошенном,

Неведомому счастью рада,

Вдруг увидала: на дрезине я

Проехал, мимолетно скалясь.

А ленты – желтая и синяя —

С зеленою переплетались.

От лент и пуговиц пугающих,

От дымки сказок и столетий

Два ярких глаза набегающих

Слились в один – наверно, третий.

Беги туманами и росами,

Иди в пустыни и трясины

И гибни, гибни под колесами —

Но только не моей дрезины.

Пусть я теперь все меньше кваса пью,

Все больше дергаюсь и ною, —

Лежи, лежи себе под насыпью,

Но только не беги за мною.

III

Держусь лекарственной настойкой,