«На этой страшной высоте...». Собрание стихотворений

О, как слаба, о, как нежна,О, как скучна и нежеланнаВстает прохладная веснаИз-за февральского фонтана.И ей подчищенный тритонТрубит заученную встречу,Садовник — хилого предтечу —Пестует зябнущий бутон.И в рыжем пиджаке плебейСтоит, нацелясь аппаратом, —Богиня с профилем носатымЕму позирует с аллей.Но эта встреча не для мук…В траве потягиваясь прелой,Амур натягивает лукИ в землю выпускает стрелы.

«Современные записки».1938.Т.67

«Не черна моя совесть, а только мутна…»

Не черна моя совесть, а только мутна.Целый месяц в окне не вставала луна.В тишине, в темноте наступала весна.И томила она, и звала у окна.— Умирай, наступила для смерти пора.Как туманны утра и душны вечера,Не вздыхай, не гори, не зови, не дрожи,Только веки сомкни, только руки сложи,Только жить перестань… А покой недалек.Жестяные цветы от весны на порог,Позумент — у плеча и парча — на груди,Только ты не вставай, только ты не гляди…Розовая глина легка и суха,Далеко до луны, высоко до греха.

1938. «Современные записки».1938.Т.67

«Боже мой, печалиться не надо…»

Боже мой, печалиться не надо,Этот день — спокоен и хорош.На дорожку маленького садаЗолотая набегает рожь.Чайных роз измяты сердцевинки,Лепестки, как дамские платки,Из-за них погибнут в поединкеВечером зелёные жуки.На мосту почти прогнили доски,И перила так легки, легки,Поправляй же локоны причёски,Становись, взлетая, на носки.И никто, наверно, не заметил,Как я пела, огибая дом,

И как, словно спущенные петли,Тень моя рассыпалась дождём.Как недолго, чувствуя тревогу,Голос мой срывался и дрожал,Но никто не вышел на дорогу,На земле меня не удержал.1935–1938

«Первая печаль в степи дорожной…»

Первая печаль в степи дорожнойВасильком далеким расцвела.Я сорвать хотела: можно? Можно?Но карета мимо проплыла.И в квадратной комнатке каретыЯ рыдала, кажется, — часы,Бледной девочкой росла за этоИ ждала показанной красы:

Синих платьев бальных и душистыхИли чьих-то ангельских очей.Только было в небе — пусто, мглистоВсех дорожных тысячу ночей.И так скучно было в этой ровной,Чуть дрожащей в мареве степи,Звезды взоров так еще — условны,Что в слезах себя не ослепиДо поры, пока назад в каретеТы поедешь той же колеей,И столетний василек заметитТвой призыв настойчивый и злой.И к обочине стеблем змеинымПроползет и в руку упадет:Что так поздно?1935–1938

«Лежи во льду, усни во льду…»