На флоте бабочек не ловят (Рассказы соучастника)

- А потому, что медалисты ставят комиссию в затруднительное положение. Представьте: в день окончательного формирования списков лиц, зачисленных на учебу, поступает указивка сверху - принять еще Петрова, Сидорова и Пупкина. Надо кого-то вычеркнуть. А этот кто-то - кавалер "ЗБЗ". Вне конкурса, выкидывать нельзя. Комиссия - в ауте. Единственный способ состоит в отсеве медалистов еще на этапе медкомиссии или, даже, при отборе на флотах.

- И что же делать?

- Медаль держать в рукаве до последнего, как козырную карту, а для введения мандатной комиссии в заблуждение размахивать перед ее глазами какой-нибудь хреновиной, вроде почетной грамоты или статьи в газете "Стой! Кто идет?", посвященной отличнику БП и ПП капитан-лейтенанту Врубелю.

- Что за газета? - механик сделал круглые глаза.

- Так сухопутчики называют свои окружные печатные органы. А наша флотская, "Флаг Родины", ничем не хуже. - Виктор был доволен произведенным эффектом. Наконец-то пригодился его жизненный опыт.

После некоторых размышлений и обсуждений предложения артиллериста были приняты и Миша сел переписывать характеристики и анкеты, выкидывая отовсюду упоминания о награде. Для создания дымовой завесы решено было отправить в газету статью об отличнике Михаиле. Корреспондентского опыта ни у кого не было. Однако, доктор Евгений предложил мою кандидатуру, ссылаясь на то, что научному работнику - МНСу, это ближе и доступнее. Он намекнул на то, что мне предстоит еще писать диссертацию и надо набираться опыта. Я начал отбрыкиваться, но когда Виктор выразил сомнение в моих способностях ( "Куда ему, салаге?"), согласился. При этом, было заключено пари о том будет, или нет опубликована моя статья. Мы с Витей, как положено, поспорили на бутылку. Остальные присутствующие и разбивающие сделали свои ставки. Мишка поставил на меня три бутылки коньяка против канистры шила механика.

* * *

В течение нескольких последующих дней я метался между своим экспериментальным локатором и мостиком. Стояла задача - выйти на визуальный контакт с авианосцем и доложить наверх о его местонахождении. Все имеющиеся данные указывали, что надо следовать на юг. Мой прибор - показывал на запад. Командир почесал затылок и приказал идти на юго-запад. Двое суток я спал урывками, постоянно пытаясь уточнять режимы работы капризного прибора, но он упорно показывал не туда, куда все остальные. Даже мичман Валя проникся идеей и нес вахту у экранов, не высказывая отвращения. Наконец, мы вышли в точку, из которой невозможно было провести среднюю линию. Пути - диаметрально противоположны.

- Куда, - спросил командир, с подозрением глядя на меня.

- Курс - триста тридцать, - ответил я, пытаясь сообщить максимальную уверенность своему голосу.

- Рукой покажи, - уточнил командир.

Я вытянул руку в направлении северо-запада.

- Ну, Ну, - произнес он и скомандовал: - Курс - триста тридцать.

На этот раз - повезло. Прибор оказался удачным, но лавры достались мне. Всегда бы так. Теперь командир всерьез относился к моим словам. А я вынужден был себя сдерживать, что бы непродуманным заявлением не подорвать доверия к себе. Тяжелая ситуация.

* * *

Наступило время написания репортажа о Врубеле. Чего только я не придумывал. Собирал мнения всех офицеров и мичманов. Брал интервью у матросов. Заставлял Мишу рассказывать о семье, детстве и любимых фильмах. Фотографировал его в различной обстановке. Нашел трех матросов - любителей рисовать и, вместе с ними, сделал несколько зарисовок ком. БЧ-3 за работой. Взял у доктора справку о сделанных ему прививках и общем состоянии здоровья. После того, как я попытался отобрать у него письмо из дома и фотографию жены, он стал от меня прятаться. Когда через неделю мы встретились с танкером, следующим в Севастополь, я передал с почтой два экземпляра баллады о Врубеле. Там было все, что только возможно собрать на корабле, с художественными иллюстрациями, фотографиями, протоколами и выписками из вахтенного журнала. Моей особой гордостью был, найденный у Миши в кармане, билет на симфонический концерт, который он не смог посетить из-за выхода корабля в этот день на БС. Он на этот концерт идти, все равно, не хотел, но жена всучила ему билет насильно. Свой долг я выполнил. Такую статью нельзя было не опубликовать. Подписал я все это: - Ваш военно-морской корреспондент (сокращенно Военморкор), звание и ФИО.

* * *

Не прошло и четырех месяцев, как мы вернулись в родную базу. Я был настолько умотанным, что не узнал жену и дочку, встречавших корабль на Минной стенке. Когда мы швартовались Мишка показал в сторону причала и, причмокнув, сказал,

- Глянь-ка, какая женщина симпатичная с ребеночком, там, левее оркестра.

Михаил давно хотел завести детей и был неравнодушен к таким картинам.

Я пробежался взглядом по всем встречающим и констатировал:

- Моих нет.

Оказалось, Врубель показывал, как раз, на моих, что выяснилось уже на причале, когда я пытался пройти мимо, не отзываясь на оклики. Сейчас сказали бы - крыша поехала.