На грани (СИ)

  Следующие несколько дней в отделе все старались ходить на цыпочках и лишний раз не попадаться на глаза своему начальнику. Стас был мрачен, срывался по любому поводу и почти не выходил из кабинета. Это имело и свои положительные стороны: во-первых, отложенные переговоры прошли более чем успешно, владелец свежеоткрывшегося ресторана согласился платить безропотно, даже не заикнувшись по поводу снижения безбожно завышенной суммы - хватило одного лишь хмурого взгляда, чтобы задавить возможные возражения в зародыше. Во-вторых, он почти не видел Артемьева.

  Дома прочно воцарилось состояние холодной войны. Антон наотрез отказался разговаривать с ним, а Стас, в свою очередь, посадил сына под домашний арест, наплевав на то, что для этого ему приходилось встречать его после школы и, заперев в квартире, возвращаться на службу.

  Вдобавок ко всему стала одолевать бессонница. Пить при Антоне казалось неудобным, и Стас подолгу не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. В голову лезли досужие мысли, отравляя горечью. Рядом за стеной мирно посапывал Антон, упрямо придерживавшийся выбранной политики бойкота. Это даже могло бы вызвать уважение, если бы не приносило столько проблем. Стасу не было все равно. Он искренне желал сыну добра, но при этом не знал, как пробить глухую стену отчуждения, давно возникшую между ними. Может, не стоило позволять ему жить у бабушки?

  Тогда Стас не видел другого выхода. Он днями и ночами пропадал на службе, скрупулезно, своими руками выстраивая собственную карьеру. Ему был не нужен, даже мешал младенец, свалившийся словно снег на голову. Если бы не мать, вмешавшаяся в нужный момент, он бы, наверное, вообще не стал возиться с нежданной обузой, но пожилая женщина буквально заставила его признать Антона, угрожая иначе навсегда вычеркнуть из своей жизни единственного сына. Стас смирился с неизбежным и, надо сказать, ни разу не пожалел об этом.

  Судьбой матери Антона он никогда не интересовался. Сучка, попытавшаяся женить его на себе с помощью ребенка, а потом, поняв, что ничего не выйдет, попросту бросившая младенца, не заслуживала ни права называться матерью, ни его внимания. Она исчезла без следа, и Стас от души надеялся, что больше никогда ее не увидит. Подлинной матерью Антону стала бабушка, взявшая на себя все хлопоты по воспитанию внука.

  Стас сперва даже перестал появляться у нее дома, не желая иметь ничего общего с ребенком, которого не хотел и который был ему навязан. Потом, когда мать пожаловалась на здоровье, пару раз навестил ее, привозя продукты и деньги. Затем, стал появляться чаще и подолгу наблюдал за подрастающим ребенком, в котором начал угадывать собственные черты.

  - Папа пришел! - восклицала бабушка, и Стас морщился, но вскоре привык. Маленький Антон смотрел на него настороженно, почти с испугом, и никогда не шел на руки, чему Лазарев был даже рад. В глубине души ему было безумно страшно, но в этом он не признался бы даже самому себе.

  Потом был детский сад, и перепуганный голос матери по телефону, сообщившей, что у Антона высокая температура, а неотложка не едет уже целый час. Стас примчался почти сразу, нарушив Бог знает сколько правил дорожного движения, но на это ему было в высшей степени наплевать. Подвыпившего врача скорой помощи он тогда едва не придушил голыми руками.

  В ту ночь пришло отчетливое, предельно ясное осознание: ему было не все равно, что случится с этим мальчишкой.

  Забрать парня к себе он не мог - кто бы присматривал за ребенком во время его дежурств и, так сказать, вне рабочих дел? Да и откровенно светить свое слабое место было глупо, учитывая, сколько человек втайне и не очень мечтало перегрызть ему горло. Нет, решил он тогда, пусть живет у бабушки, тем более, что для нее Антон буквально стал светом в окошке. Теперь это вылилось в огромные проблемы, которые следовало решить в ближайшее время.

  На Артемьева он наткнулся прямо у входа в отдел. Он курил, разговаривая с Романом Антиповым, который что-то объяснял ему, вдохновенно жестикулируя. Костя слушал, улыбаясь, и то и дело комментировал рассказ приятеля едкими замечаниями. И эта мирная, вполне обычная картина почему-то только усугубила и без того мрачное настроение.

  - У вас все дела сделаны? - резко осведомился Стас у курившей парочки. Роман вздрогнул, быстро растеряв все веселье, и покосился на Костю, очевидно пытаясь понять, что делать. Артемьев, в отличие от него, был абсолютно спокоен.

  - И тебе доброго утра, Стас, - с едва заметной насмешкой сказал он. - Что-то случилось?

  - Пока - ничего, но скоро точно случится, - с угрозой отозвался Стас, пристально наблюдая за его реакцией. Костя, к его разочарованию, был совершенно невозмутим и, как показалось Стасу, даже немного разочарован. Самоуверенная скотина! Его, вне всяких сомнений, было необходимо проучить, но... По-особому. Лично. Заставить себя уважать. Сломать, не ломая до конца. Простой путь в этом случае был не интересен.