На грани жизни и смерти

— Поздравляю вас с победой! — Он крепко пожал мне руку. К моему удивлению, командующий ни о чем меня не расспрашивал. Как потом выяснилось, он был осведомлен лучше меня. Оказывается, наши посты не полуострове Рыбачьем слышали два сильных взрыва в Петсамо и немедленно доложили об этом в штаб флота. Взрывы по времени минута в минуту совпадали со взрывами наших торпед. Мы узнали, что в тот момент, когда мы, выйдя из фиорда, считали себя в безопасности, два немецких противолодочных самолете типа «Арадо» обнаружили нас в подводном положении. Сбросив бомбы и сделав над нами круг, они указали наше местоположение сторожевым кораблям, которые шли из Киркенеса в Петсамо для преследования нашей подводной лодки. Они явно опаздывали.

— В районе наших аэродромов был сильный ветер, и мы не смогли поднять в воздух самолеты-истребители для оказания вам помощи, — сказал командующий.

Вечером нас посетил член Военного Совета контр-адмирал Александр Андреевич Николаев.

Приветливо улыбаясь, он выслушал мой доклад, поздравил с победой и благополучным возвращением.

— Молодец, доказал… Молодец! — снова повторил он.

Я не понял, что он имеет в виду, и хотел было сказать, что я, собственно, ничего не хотел доказать, а просто выполнял свой воинский долг. Но потом вспомнил, что два года назад я был однажды вызван к нему, и между нами состоялся крупный разговор по поводу моего настроения, вызванного новым назначением.

— Надеюсь в будущем слышать от Вас о вашем корабле только хорошие отзывы, — сказал тогда Николаев.

Вспомнив об этом, я невольно улыбнулся.

— Чем заняты? — спросил Николаев.

— Ужинаем. Прошу отведать нашего хлеба-соли, начал было я, полагая, что контр-адмирал сошлется на занятость. Но он не дал мне договорить:

— Благодарю! С удовольствием, — и довольно легко для его полнеющей фигуры начал спускаться по отвесному трапу. Я последовал за ним.

На следующий день стало известно, что нашему экипажу будут вручены правительственные награды. Готовиться к празднику начали с утра. Электроутюги в казарме несколько часов кряду не прекращали работу. Военная служба, особенно служба на флоте, приучает людей к полному самообслуживанию. Отутюжить обмундирование можно, конечно, и в мастерской, но матросы любят это делать сами. Они разглаживают брюки, форменки, синие воротнички с аккуратностью, которой может позавидовать любая женщина.

— Вот стрелочка — карандаши чинить можно, — разглядывая в зеркале отутюженные брюки, говорит Морозов. Его друзья с видом строгих экспертов осматривают брюки и приходят к единодушному выводу, что они действительно «в полном ажуре…»

— С клиньями? — спрашивает моторист с соседней лодки.

— Меня уже отучили от этой моды, — непонятна что имея в виду, отзывается Морозов и, сделав серьезную мину, добавляет:

— Имею личное разрешение инженера-механика на утюжку брюк по своему вкусу, но в полном соответствии с формой.

Ровно в семнадцать все были уже переодеты, выбриты и находились в зале, приготовленном для торжества. Выстроились. Я прошел вдоль прямой, как линейка, шеренги и внимательно осмотрел строй. Замечаний у меня не было.

На торжество прибывали экипажи других кораблей, тоже выстраивались в шеренги и замирали.

Мы были очень взволнованы. Никому из нас еще не доводилось получать награды. Ордена и медали лежали на столе, в коробочках. Многие нет-нет да и посматривали в ту сторону.

В зал вошли командующий и член Военного Совета. Разговоры смолкли. Строй замер.

— Смирно! — скомандовал командир соединения капитан 2-го ранга Виноградов.

— Здравствуйте, товарищи подводники! — обратился к присутствующим командующий.

— Здравия желаем, товарищ контр-адмирал! — дружно ответил строй.

Церемония вручения наград продолжалась недолго, не более получаса, но эти минуты на всю жизнь остались в моей памяти.

— Орденом Красного Знамени награждается Щекин Алексей Семенович, помощник командира подводной лодки М-171.

Щекин внешне спокоен. Чеканя шаг, подходит к командующему и принимает из его рук орден. Смычков волнуется, но походка у него твердая, спортивная, вид серьезный и уверенный.

Тюренков немного было растерялся, но быстро овладел собой и усиленно старался показать отличную строевую выправку.

К столу подходят Лебедев, Хвалов, Мартынов…

Все члены экипажа подводной лодки М-171 награждены орденами Красного Знамени или Красной Звезды. Я смотрю на наших людей, волнуюсь за них и горжусь ими. И не думаю о том, что это мои подчиненные. Это мои боевые друзья, делящие со мной смертельные опасности и радости боевого успеха.

Потом начинается вторая половина торжества. Около столов суетятся повара в парадных белых колпаках и фартуках. Высокий и полный старший базовский кок командует парадом.

Все рассаживаются. Звучат тосты за победу, за наш экипаж…

Я смотрю на веселье, но перед глазами проходят эпизоды минувших суток. Думаю о тех, кто сейчас где-то далеко в море несет трудную и опасную вахту. Ведь война продолжается. И когда очередь провозглашать тост доходит до меня, говорю:

— Давайте выпьем за тех, кто сейчас в море, кто бьется с врагом!