На языке врага: стихи о войне и мире

Как женщина – пуста библиотека,исчадие Днепровского района,а выйдешь в сад и встретишь человека,тоскующего в позе эмбриона.Он стар, небрит, он нынче много выпил,хмельные слезы слизывают слизни,его лицо – багровое, как вымпел,как подлость этой жизни, этой жизни.Сожженных книг врачующее слово,бессмертье с переметною сумою,и мой сурок мне говорит сурово:не я с тобой, а это ты – со мною.

Херсонская разграбленная область,трещат полей арбузные поленья,и человек уверовал, что подлость —сильней и милосерднее спасенья.

«Первый бомж подарил мне божью коровку…»

Первый бомж подарил мне божью коровку,а второй завернул хитро:выводи себя, как выводят татуировку,третий сплюнул и шмыг в метро.Я ее кормил шаурмой из вальса,за окном светился мурал,улететь на небо тренировался —

кубик Калашникова собирал.Ох, не мудрено потерять сноровкув дебрях страшного ремесла,я б возненавидел божию коровку,но она – ползла.

«Если б было у меня много денег…»

Если б было у меня много денег,чтоб сходить с тобой с ума понарошку,я бы выбросил в окно старый веник,целовал бы я кота на дорожку.Словно конник, оседлав подоконник,я сидел бы и смотрел в подстаканник,

выбирал бы: или джин, или тоник,а на закусь: лишь чак-чак да паланик.Собирал бы я каменья пращою,будто ангелов чертовски опавших,я кричал бы из окна: всех прощаю,от моей большой любви пострадавших.Если б, если б – помечтать – не работа,позвонил бы, но лишен подзарядки,старый веник, если встретишь кого-то,передай, что я в порядке, в порядке.

«Деревья в очередь на жилье…»

Деревья в очередь на жилье

стоят, раскручены, как улитки,снег предлагает термобелье,не замечая сосулек скидки.Ну что же ты, лежишь, как бревно,овальное на квадратных метрах,в кровати с видом на Люблино,одна в одних полосатых гетрах.Под стать японским городовым,подобно Сухову-Гюльчатаю:по черным кольцам, по годовыми обручальным тебя читаю.

«Повторов, ты в единственном числе…»