На иных ветрах (сборник)

 — Я же ничего не могла поделать! — проговорила она с отчаянием. — Что, я должна была на улицу выскочить?.. бежать?.. кричать?.. звать на помощь стариков-арендаторов?.. Эти негодяи не должны были добраться до девочки. Ни за что!

 — Да, конечно, ты права. Они бы заперлись в доме вместе с Терру, а ты бы осталась снаружи вместе со стариками. А еще они могли бы просто прихватить девочку и сбежать. Ты сделала то, что могла и должна была сделать. Все правильно. Когда ты распахнула дверь и в ярком свете предстала с ножом в руках... да и я ведь был там, так что они смогли наконец разглядеть вилы, а потом этот упал... Вот они и сбежали.

 — Такие только и могут, что сбежать, — сказала Тенар. Повернулась и слегка пнула ногу раненого носком своего башмака — словно это был какой-то неживой предмет, вызывающий одновременно любопытство и гадливость, что-то вроде дохлой гадюки. — Это ты все сделал правильно, — прибавила она.

 — Не думаю, что он эти вилы заметил. Просто налетел на них. Это было словно... — Гед так и не сказал, на что это было похоже. Только рукой махнул. — Пей чай. — И сам налил себе еще из чайника, который стоял, чтобы не остыть, на горячих кирпичах очага. — Вкусный. Сядь, — ласково и настойчиво сказал он ей, и она подчинилась. — Когда я был мальчишкой, — продолжал он, немножко помолчав, — карги напали на мою деревню и варварски разграбили ее. У них были длинные копья с перьями...

Тенар кивнула.

 — Воины Богов-Близнецов, — сказала она.

 — Я сотворил... заклятие тумана. Чтобы сбить их с толку. Они все-таки прошли — некоторые из них. Я видел, как один напоролся прямо на вилы. И вилы проткнули его насквозь. Чуть ниже пояса.

 — Этому ты попал в ребро, — сказала Тенар.

Он кивнул.

 — Это было единственной твоей ошибкой, — сказала она. Зубы у нее стучали. Она отпила горячего чая. — Гед, а что, если они вернутся назад?

 — Не вернутся.

 — Они могут поджечь дом...

 — Этот дом? — Он оглядел каменные стены.

 — Сенник...

 — Они не вернутся, — упрямо повторил он.

 — Нет. Наверное, нет.

Они бережно держали чашки с чаем в ладонях, постепенно согреваясь.

 — Девочка все это проспала.

 — Ну и молодец.

 — Но она увидит его... Здесь... утром...

Они уставились друг на друга.

 — Лучше бы я его убил... лучше б он умер! — с яростью сказал Гед. — Я бы оттащил его подальше и закопал...

 — Ну так сделай это.

Он только сердито помотал головой.

 — Разве это имеет какое-то значение — когда? Почему, ну почему мы не можем этого сделать сейчас? — настаивала Тенар.

 — Не знаю.

 — Как только станет светло...

 — Я увезу его из дома. На тачке, а старик мне поможет.

 — Старик и поднять-то ничего не в силах. Я помогу тебе.

 — Да ладно, я и сам могу все сделать. Отвезу его в деревню. Там есть какой-нибудь лекарь?

 — Ведьма. Айви.

Внезапно Тенар почувствовала чудовищную, беспредельную усталость. Она едва могла держать в руках чашку.

 — Там еще есть чай, — сказала она, язык едва ворочался во рту.

Он налил себе снова полную чашку.

Языки пламени плясали у нее перед глазами. Они плыли, взметались ввысь, опадали, снова разгорались, зажатые закопченными камнями, а темное небо постепенно светлело в потоках странного, словно вечернего света, лившегося из воздушных глубин, что за пределами этого мира... Языки пламени — желтые, оранжевые, оранжево-красные, красные... языки пламени, пламенные языки... сами слова она уже выговорить не могла.

 — Тенар!

 — Мы называем эту звезду Техану, — вдруг сказала она.

 — Тенар, дорогая моя, пойдем. Пойдем со мной.

Они больше не сидели у очага. Они были в темной гостиной. В темном коридоре, в Лабиринте... Они уже были там когда-то, вели друг друга, шли друг за другом — в темноте, под землей.

 — Это верный путь, — сказала она.

12

Зима

Она просыпалась, не желая проснуться. Слабый сероватый свет просачивался снаружи сквозь щели в ставнях на окне. А почему закрыты ставни? Она поспешно вскочила и прошла через прихожую в кухню. Никто больше не сидел у огня, никто не лежал на полу. Нигде не было ничьих следов — ничего! Кроме чайника и трех чашек на буфете.

Вскоре встало солнце, а за ним — и Терру; они, как обычно, позавтракали вдвоем; убирая со стола, девочка спросила:

 — Что случилось?

И приподняла за уголок разорванную простыню, замоченную в тазу. Вода была мутной, красноватой от крови.

 — А, это мои женские дела слишком рано начались, — ответила Тенар, удивленная собственной ложью и тем, как легко ее выговорила.

Терру некоторое время стояла неподвижно, ноздри ее раздувались, она была напряжена, словно зверь, почуявший запах. Потом она опустила простыню в воду и вышла на двор — кормить цыплят.

Тенар чувствовала себя нездоровой: все тело ломило. Ей было по-прежнему холодно, так что она старалась не выходить из дому. Она попыталась было и Терру тоже держать при себе, но, когда порывы резкого холодного ветра совсем разогнали утренний туман и солнце засияло вовсю, Терру тут же потребовала, чтобы ее отпустили на улицу.

 — Побудь с Шанди в саду, — сказала ей Тенар.

Терру ничего не ответила и выскользнула из дому.