На каменной плите

– Значит, ты не знаешь, кто здесь вырос?

– Какое наказание полагается тому, кто и вправду не знает? – усмехнувшись, спросил Адамберг.

Его кривоватая, словно непрошеная улыбка, которая всех очаровывала и безотказно действовала даже на самых упертых преступников во время допросов, моментально прогнала остатки внезапной серьезности Маттьё.

– Вот, – сказал он, протягивая Адамбергу книгу, – это незаменимое средство от любых вопросов.

Адамберг быстро пролистал страницы. Маттьё выбрал компактный текст с большим количеством иллюстраций. Адамберг на секунду задержался на портрете виконта Франсуа Рене де Шатобриана. Он помнил это имя.

– Ты не поверишь, – подал голос Маттьё, – но в моем собственном комиссариате только один агент из десяти может точно сказать, кем был великий человек, живший в этой крепости. И нет ни одного из тысячи, считая и меня, кто сумел бы поймать убийцу тех девушек. Знаешь, отчего мы с тобой такие мрачные?

– Из-за них, из-за этих девушек.

– Из-за них. Давай-ка сядем на той террасе, возьмем что-нибудь выпить, и я расскажу тебе о знаменитом обитателе замка, из произведений которого я, поверь, не прочитал ни строчки. Могу перечислить дватри названия, и только. Пойдем.

Хотя идти до кафе было совсем недалеко, Адамберг, продолжая двигаться вперед своей танцующей походкой, успел отправить с телефона короткий вопрос. Если кто и знал ответ, то Данглар. Адамберг бегло просмотрел кучу сообщений от своего заместителя, и хотя они все еще поступали, нажал на отбой. Теперь он тоже был в теме.

– Твой великий человек, – заявил он, усаживались за стол с чашкой сидра[3], – это Франсуа Рене де Шатобриан, один из самых знаменитых французских писателей, всемирно известный родоначальник романтизма.

Адамберг прервался и поднял глаза, наблюдая за полетом чаек.

– Ничего мне не рассказывай, – предупредил он Маттьё, подняв руку. – Вот, я узнал. Его основное произведение – «Замогильные записки».

– Ты сжульничал – посмотрел в интернете. И украл мою увлекательную историю.

– Ничего я не сжульничал. У меня в бригаде есть один особенный сотрудник, я его спросил, и он мне сразу ответил.

– Твой майор Данглар?

– Он самый, – подтвердил Адамберг, что-то быстро рисуя в блокноте. – Мне даже пришлось его остановить, поток его знаний так полноводен, что он иногда не в силах его сдержать.

– Но вряд ли тебе известно все, – насмешливо сказал Маттьё. – Ты ничего не слышал ни об Одноногом, ни о черном коте, а Данглар наверняка о них хорошо осведомлен.

– И кто же они такие?

– Призраки. Разве можно себе представить, чтобы в таком замке, как Комбур, не водились привидения? Это же бессмыслица. Тебе заказать еще сидра?

– А который час?

– Без чего-то семь. Поздновато на ночь глядя отправляться в путь после такого напряженного дня. Предлагаю тебе более приятную познавательную программу.

Маттьё поднял руку и повторил заказ.

– Расскажешь об этих призраках?

– И о них тоже. Но главное, устрою тебе встречу с персонажем, который заинтересовал бы даже твоего майора.

– Встречу с кем?

– С Шатобрианом.

– С этим? – спросил Адамберг, протянув коллеге свой открытый блокнот. – Издеваешься? Я прочитал: он умер в 1848 году.

Маттьё залюбовался изящным портретом Шатобриана, которого изобразил Адамберг, точно воспроизведя все черты.

– Как ты это сделал?

– Что значит как? Я же его видел в твоей книжке.

– И тебе хватило? Префекту следовало наградить тебя сразу двумя медалями. Вот я, например, не умею рисовать.

– Переверни страницу.

На следующем листке было нарисовано лицо Маттьё, черты которого Адамберг чуть приукрасил и придал ему более привлекательное выражение, так что никто уже не сказал бы, что реннский комиссар далеко не красавец.

– О черт! – изумленно охнул Маттьё. – Может, подпишешь? И подаришь?

Пока Адамберг выполнял его просьбу, Маттьё встал, расплатился с официантом и стал нетерпеливо крутить ключ от машины.

– Давай быстрей, а то мы его прохлопаем.

– Я не умею торопиться.

– Он вот-вот придет.

– Ты издеваешься? – повторил Адамберг, аккуратно закрывая и пряча в карман свой блокнот.

Маттьё дал по газам и помчался в Лувьек.

– Он чаще всего приходит ужинать ровно в восемь часов, в трактир «Два экю»: там, пожалуй, лучшая кухня в округе. Найдется для тебя и прекрасная комната. Вдобавок местные сплетни и пересуды в полном ассортименте. Все это мы найдем в Лувьеке, маленьком городке в девяти километрах отсюда. И еще один плюс для тебя: это типично бретонское поселение, почти нетронутое, с зеленым гранитом, скользкими мощеными улочками, старыми средневековыми колоннами и сводами – в общем, там есть все необходимое для того, чтобы на несколько часов забыть о Париже и Ренне. Советую заказать курицу с грибами и гратеном.

– Курица – это хорошо, – заметил Адамберг, следом за коллегой входя в заполненное на три четверти помещение трактира, оформленного в подчеркнуто средневековом стиле: копии старинных гобеленов, мечи и гербы на стенах, деревянные столы.