На край любви за 80 дней

Если верить письму Сумайи, салон ее тети надо искать в центральной части города. Половина Гонконга находится на острове, отделенном от полуострова Коулун бухтой Виктория. Центральный район расположен на островной части, и туда можно доехать поездом. Мы взбираемся по ступенькам и ныряем в суету большого города. Сумайя задирает голову и, заткнув уши, кружится на месте. Доминик рассматривает бесплатную туристическую карту, которую взял со стенда на выходе с вокзала. Кроме автобусных маршрутов, там есть названия главных улиц на английском языке.

– По-моему, это недалеко, – говорит Доминик, ведя пальцем по карте. – Что-то около полумили.

– А в какую сторону? – с сомнением спрашивает Сумайя. – Если туда, то нам придется карабкаться вверх.

Она оглядывается на меня, вытаращив глаза.

– А что там, во всех этих высоченных домах?

– Ну, всякие учреждения, – говорю я. – И люди живут, наверное.

Видя ее реакцию, я понимаю, что она впервые попала в такой огромный город. Индию она видела больше из окна поезда, а Сингапур – с воздуха, и они произвели на нее значительно меньшее впечатление, чем центр Гонконга в час пик.

– Для меня это тоже в диковинку, – тихонько признаюсь я, приобняв девочку за плечо. – Я живу в большом городе, но он совсем не такой.

Ник сверяется с телефоном.

– Горы в окрестностях Гонконга знамениты своими тропами для хайкинга, – читает он вслух. – И хотя многие считают город идеальным местом для покупок, Гонконг прежде всего – тропический остров с крутыми подъемами.

Он отрывает взгляд от телефона и взваливает на спину рюкзак, указывая на холм.

– Думаю, нам туда. Приготовьтесь к крутому подъему.

– Надо же, я не знала, – бормочу я, хватая чемодан.

Мы взбираемся по лестнице к переходу через магистраль. Он открытый, но с крышей, так что здесь чуть прохладнее, чем на улице, и от воды веет легкий ветерок. По краям лежат куски картона: разрезанные старые коробки, уложенные в тенечке по всей длине. А на картонках сидят женщины. Десятки, сотни. Странно. Зачем они сидят в переходе?

– Может, они что-то продают? – спрашиваю я у Ника.

Женщины сидят небольшими группами. Они чисто одеты. Многие сняли туфли и поставили в сторонке. Кое-где на картонках лежат упакованные обеды, но ничего такого, что бы они могли продавать, не видно. Просто сидят и болтают.

– Больше похоже на пикник, – говорит он.

– А почему их так много? И почему здесь, а не в парке?

– Понятия не имею, – озадаченно бормочет Доминик.

Сумайя, сумка которой значительно легче наших, вырывается вперед. Послеобеденное солнце припекает не на шутку, и я обливаюсь потом. Поднявшись еще на несколько кварталов, я обессиленно поднимаю руку.

– А может…

Не успеваю я закончить мысль, как Доминик резко останавливается. Его насквозь мокрая футболка прилипла к спине. Он издает мелодичный свист. Сумайя тормозит и оглядывается. Доминик машет рукой, и она послушно семенит к нам.

– Не отрывайся от нас, – спокойно говорит он. – Понятно, что тебе не терпится, но в этом огромном городе легко заблудиться. Не только тебе, нам тоже.

Сумайя своевольно пожимает плечами.

– Мумбаи больше. И грязнее.

– Да, только мы там особо не бегали по улицам, – возражает Доминик. – После того как нашли вокзал.

Сумайя грустнеет и хватает меня за руку, а вторую протягивает Доминику.

– Я вас отблагодарю, – с чувством произносит она, глядя куда-то между нами. – Обоих. Я бы не добралась сюда без вас.

Доминик обнимает ее свободной рукой.

– Неправда, не выдумывай. Ты, девочка, – то, что моя мама называет pono aina. Это означает… можно сказать, «сила природы».

Идем дальше. Я замечаю на стене над головой Доминика красную стрелку, а рядом с ней указатель, на котором написано: «Центральный эскалатор среднего уровня на ремонте. Обход через Стэнли-стрит».

– Что это значит? – спрашиваю я на ходу.

Доминик останавливается и заглядывает за ограждение, к которому прикреплен знак.

– Ха! Вы издеваетесь, что ли? У них там эскалатор!

Сумайя уже углядела на ограждении листок с картой-схемой.

– Он прав, – говорит девочка, указывая на пунктирную линию, перпендикулярную улицам. – Похоже, он идет до самого верха.

Я издаю протяжный стон и вытираю рукавом текущий в глаза пот.

– Да, не повезло нам.

Молодой человек, который проходит мимо, уставившись в телефон, оборачивается на ходу.

– Ремонт только на этом участке, – не сбавляя шага, говорит он. – Выше, от Стэнли-стрит, эскалатор работает.

Так оно и есть. Чуть выше ограждение заканчивается, и мы попадаем на эскалатор, напоминающий движущиеся тротуары в крупных супермаркетах, по которым можно спуститься на подземную парковку вместе с тележкой. У меня никогда не было машины, но должна признаться: на эскалаторах я каталась просто из интереса.

Мы скользим вверх, постепенно усваивая правила. Те, кто полагается исключительно на технику, а я причисляю себя к ним, стоят справа, а безумцы, которые стремятся ускорить подъем, держатся левой стороны. Я наслаждаюсь роскошью ничегонеделания секунд десять, после чего Сумайя бросает на меня укоризненный взгляд.