На краю Принцесс-парка

– Вот как? – надула губки Руби. – А я думала, что ты пришел надолго! Но ничего, ты можешь прийти на следующей неделе. Да вообще приходи когда хочешь, но только когда Эмили нет дома. Если ее машины нет перед домом, значит, и ее нет.

– Хорошо.

После того как они доели пирог, Джейкоб ушел – через заднюю дверь. Проходя мимо парадной, он услышал звуки музыки, повернулся и увидел Руби, наклонившуюся к граммофону. Внезапно она повернулась и начала танцевать.

Джейкоб застыл на месте и простоял так очень долго, лишь огромным усилием воли заставив себя уйти.

С тех пор жизнь Руби перестала быть скучной. Два, три, иногда четыре раза в неделю – каждый раз, когда Эмили куда-нибудь уезжала, – она садилась на поезд до вокзала Эксчендж и отправлялась исследовать центр или окраины Ливерпуля. Она открыла для себя набережную Пир Хэд, с которой ходили через Мерси паромы до Биркенхэда, Сикомба и, что самое интересное, до Нью-Брайтона. Если у девочки хватало денег, она покупала на ярмарке рыбу с картошкой-фри и мороженое и наедалась буквально до отвала.

– Я надеюсь, ты не заболела? – встревоженно говорила Эмили, когда Руби отказывалась от чая.

– Попью попозже.

Обычно она так и делала – аппетит у нее был просто превосходный, хотя вес она все равно не набирала. Эмили обратила внимание, что девочка значительно выросла за прошедшие месяцы.

Руби ездила на трамвае во все концы города: в Бутл, Уолтон-Вейл, Эгберс, Вултон, Пенни-Лейн. Выйдя на полпути или на конечной остановке, она бродила по улицам, с завистью наблюдая за людьми, которые жили так близко друг от друга. Несколько раз она проходила из конца в конец Док-роуд, вероятно, самую шумную и людную улицу в Ливерпуле, с ее незнакомыми запахами, сигналящими машинами и трубами огромных кораблей, возвышающимися над причалами. Тротуары были запружены людьми, разговаривающими на неизвестных Руби языках. Когда она проталкивалась сквозь толпу, ее сердце радостно замирало от необычности увиденного и услышанного.

Ее любимым районом города оставался Дингл – вероятно, потому, что девочка побывала там раньше остальных мест. Некоторые кондукторы в трамваях уже знали ее в лицо и приветствовали как старую знакомую.

Деньги на эти поездки Руби находила в многочисленных сумочках Эмили – там всегда можно было раздобыть несколько монет, не опасаясь, что хозяйка дома заметит пропажу. Это не было воровством: Руби знала, что стоит ей попросить – и Эмили даст ей денег на покупку сладостей или цветных карандашей, однако вряд ли стоило говорить, что деньги нужны ей на странствия по Ливерпулю. Так что взять деньги самой было более предпочтительным вариантом, чем лгать.

Иногда Эмили приезжала домой раньше Руби, в таких случаях девочка говорила, что ходила на прогулку.

– В темноте?

– Когда я выходила, было еще светло. Я и не знала, что забрела так далеко.

Если Эмили уезжала куда-нибудь на весь вечер, в гости к Руби обычно приходил Джейкоб. С того дня, как молодой человек увидел Руби танцующей, он обнаружил, что его больше абсолютно не тянет просиживать вечера, какой это обычно делал, у Вэйнрайтов, с Одри, ее мамой, папой и двумя младшими сестрами, разговаривать или играть в карты, пить чай и есть суховатые лепешки, испеченные миссис Вэйнрайт, а потом уединяться с Одри в душной гостиной, чтобы обменяться несколькими целомудренными поцелуями. Нельзя было сказать, что такое времяпрепровождение очень нравилось ему в прошлом, но ведь именно так следует поступать, когда ухаживаешь за девушкой?

Джейкоб все еще чувствовал себя крайне неуютно в Брэмблиз с его атласными подушками, плиссированными шторами и электричеством. Неловкость охватывала его всякий раз, когда Руби пыталась учить его танцевать или пить кофе, когда пересказывала ему то, что слышала по радио или читала в газете Эмили, – загадочные рассказы о неизвестных ему людях, живущих в неизвестных ему странах. Джейкоб ни разу в жизни не открывал газету и лишь немного умел читать и писать.

Руби ослепляла его, переполняла душу благоговением. Она знала все на свете! Когда Джейкоб ложился спать, перед его глазами танцевала ее гибкая грациозная фигурка, а в ушах звучал голос Руби. Он даже забыл, как выглядит Одри, и истратил часть денег, которые откладывал на свадьбу, на покупку костюма на рынке в Омнискерке.

– Мы могли бы вместе купить его в городе в субботу, когда ты не работаешь, – заявила Руби, с восхищением рассматривая дешевый темно-синий костюм со светлой вставкой.

Когда Джейкоб сообщил, что он никогда не был в Ливерпуле, Руби вскрикнула от ужаса:

– Никогда?! О Боже, да я бывала там десятки раз! Десятки!

– Я знаю.