На краю пропасти. Экзистенциальный риск и будущее человечества

Из лабораторий утекают не только патогены. Страшнее всего не утечки микробов, а утечки данных, то есть не биологическая, а информационная угроза^[387]

. Она может принимать форму опасных данных, которые оказываются в открытом доступе, например при публикации геномов оспы и испанки. Это могут быть и опасные идеи, такие как обнародованные методы воскрешения оспы и испанки на основе их геномов (что перечеркнет все прошлые попытки ограничить физический доступ к ним). Оказавшись в открытом доступе, такая информация распространяется не хуже любого вируса и столь же яростно сопротивляется уничтожению.

Если лаборатория уровня BSL-4 устроена так, чтобы не допускать утечек микробов, то в научной среде идеями принято делиться. Научная работа зиждется на принципе открытости, а потому культура и правила, необходимые для предотвращения распространения опасной информации, приживаются плохо. Особенно если граница между в конечном счете полезным и слишком опасным настолько размыта и спорна.

В ученых поддерживают стремление думать самостоятельно и бросать вызов властям. Но когда каждый сам определяет, перевешивают ли выгоды от публикации возникающие издержки, возникает предрасположенность к риску, называемая

проклятием односторонности^[388]. Дело в том, что, даже если подавляющее большинство ученых полагает, что опасность перевешивает пользу, достаточно одной чрезмерно оптимистичной оценки, чтобы информация оказалась обнародованной

^[389]. Вопреки принятой в научном мире практике решение за все сообщество принимает единственный отщепенец.

Как только информация обнародована, предпринимать что-либо уже поздно. Если попытаться сдержать распространение раскрытой информации или дискредитировать того, кто ее опубликовал, это привлечет к ней больше внимания. Информация о том, на что обращают внимание бдительные люди, – отдельный вид информационной опасности. “Аль-Каиду” к биотерроризму подтолкнули предостережения Запада о мощности и простоте биологического оружия

^[390]. Японская программа по разработке биологического оружия во время Второй мировой войны (когда бубонная чума использовалась в борьбе с Китаем) была непосредственно вдохновлена соглашением о запрете биологического оружия: раз западные державы сочли необходимым запретить его применение, это оружие, должно быть, и правда отличается огромной мощностью^[391].

Порой достаточно и знания о возможности чего-либо, ведь в таком случае злоумышленник может уйти в работу с головой, не боясь, что растратит ресурсы зря.