На крестины в Палестины

Впрочем, эти мысли я старался всеми силами гнать от себя подальше, но они упорно возвращались, словно кот к оставленной без присмотра свежей рыбе. Мои менты тоже не выглядели счастливыми и весь недолгий путь до кабака не произнесли ни слова. Остальные члены экспедиции молчали, совершенно запутавшись в объяснениях Ахтармерза. В их неразвитых мозгах просто не укладывалась услышанная информация, поэтому осознать всю серьезность создавшегося положения не могли ни Абдулла, ни Ричард. А про Фатиму и говорить нечего. Всю дорогу от околицы деревни до кабака она только и делала, что перебирала наряды, явно собираясь продемонстрировать аборигенам свой фирменный танец живота. Я все ждал, как отреагирует на эти приготовления Сеня, но мой хозяин, поглощенный своими мыслями, на Фатиму ни разу так и не посмотрел. А вот девица сверлила его взглядом и, лишь осознав, что внимания к своей персоне не дождется, фыркнула и сунула сценические костюмы обратно в сундук… Мать моя сучка, неужели и эта дурочка на Сенины чары клюнула?! И всего-то нужно было Рабиновичу сделать, что хорошенько ее к земле прижать…

В кабаке царил такой бардак, что казалось, будто тут Горбачев только что перестройку делал. Столы и скамейки были поломаны, пол усеивали черепки битой глиняной посуды, на стенах красовались надписи самого неприличного содержания, а хозяин заведения пытался навести внутри хоть какое-то подобие порядка, освещая рабочий участок фонарем подбитого глаза. Увидев нас, он истошно завопил и, упав на пол, забился в конвульсиях. Затем, осознав, что из этой затеи ничего не выйдет из-за нескоординированности действий различных конечностей организма, остался на месте и с трудом закрыл левой рукой голову.

– Ну что вам еще нужно? – простонав, взмолился кабатчик. – Вы уже все поломали, все побили. Больше у меня ни целых вещей, ни здоровых людей нет в наличии.

– А мы, собственно говоря, в натуре, можем попользоваться сломанными, подержанными и битыми, – оскалился Жомов, отчего хозяин заведения взвыл еще громче и все-таки умудрился двумя судорожными рывками заползти за перевернутый стол.

– Ваня, я, конечно, понимаю, что ты пошутить хотел, но вышло у тебя это крайне неудачно, – с укоризной выговорил омоновцу Сеня. – На хрена нужно человека лишний раз нервировать?

– Да задолбали все уже со своей простотой, – огрызнулся Ваня. – Я, конечно, приветствую, когда меня побаиваются, но если человек не виновен, то ему при виде меня совсем необязательно в штаны прудить. Честное слово, Сеня, у меня при виде этих трясущихся придурков рефлекс срабатывает. Мне их всех хочется к стенке ставить и дубинкой по почкам бить до тех пор, пока они в каком-нибудь преступлении не сознаются.

– Не надо меня бить! – завопил из-за стола кабатчик. – Я и так во всем сознаюсь. Вчера, например, Иршата на пол-обола обсчитал. Третьего дня жену обманул и сказал, что выручки меньше получил, чем было на самом деле. А на прошлой неделе сказал Тимуру, что у него рыба с душком, и заплатил меньше, чем товар того заслуживал. В чем еще вам сознаться? Хотите, чтобы я убийство Кеннеди на себя взял? Пожалуйста! Если нужно, сознаюсь, что Березовский – это я. А в Англии мой двойник сидит…

– Стоп! – оборвал хозяина заведения Рабинович. – Не нужно нам от тебя никаких признаний. Мы просто поесть хотим и переночевать. И вообще, мы – это не мы… То есть не они… Короче, те люди, что приходили к вам, лишь похожи на нас. Присмотрись повнимательней и сразу заметишь, что у Жомова шрама на лбу нет, а Попов толще и выше ростом.

– А еврей в плечах спал и от животика избавился, – ехидно добавил Андрюша Попов.

Мой хозяин стрельнул в его сторону глазами, но ничего не сказал. А трактирщик перестал биться в конвульсиях, вопить и осторожно выглянул из-за стола. Несколько секунд он внимательно вглядывался в лица моих ментов, стараясь определить, правду сказал Сеня, или коварные пришельцы его снова обманывают, придумав какое-то новое, особо извращенное, садистское развлечение. Мы все терпеливо ждали, пока он налюбуется ментами, но это дело настолько затянулось, что я не выдержал и гавкнул, призывая кабатчика наконец определиться в своих пристрастиях. В конце концов, не невесту же себе он выбирает?! Хотя кто знает, что у этих сарацин на уме.

– Пожалуй, действительно, да не позволит Аллах наложить пелену на мои очи, вы не очень похожи на тех маньяков, что побывали тут несколько часов назад, – вздрогнув от моего лая, задумчиво проговорил трактирщик. – Будем надеяться, что я не ошибся и вы, да хранит вас Аллах от поползновений иблиса на вашу девичью честь, окажетесь вполне приличными людьми.

– Не боись, окажемся, – заверил его Жомов. Кабатчик испуганно покосился на огромного омоновца, а затем натянул на лицо дежурную улыбку.