На крутой дороге

Появление Сережи в цехе благотворно повлияло на всех. Рабочие с любовью поглядывали на этого быстроглазого смышленого мальчика. Его присутствие вызывало улыбку, заставляло забывать об опасности, навевало воспоминания о мирных днях и возбуждало желание поскорее вернуть эти дни.

Цех работал особенно четко. Вступившие в действие новые нагревательные камеры — памятные Надежде! — значительно увеличили его мощность. Надежда любовалась ими и удивлялась: никогда еще цех не работал в таком могучем и быстром темпе.

А курносый мальчуган как завороженный стоял около гигантского стана — своего чудо-богатыря, боязливо жмурился, когда на него летело огромное, огнедышащее чудовище, и подпрыгивал, махал кулачками, торжествовал, когда богатырь давил эти чудовища и превращал их в лепешки.

Но вот по цеху снова пронеслась волна тревоги. Словно деревья рвануло ветром — зашептали, заволновались в бригадах: просочились новые тяжелые слухи. С ними боролись, пытались их заглушить, но они упорно врывались в цех, настораживали.

И вдруг все замерло: печи заглохли, механизмы остановились, а недокатанный слиток, застрявший между валами, как живой, причудливо корчился над рамой и, не в силах вырваться из помертвевших лап стана, издавал жуткий скрежет.

Жизнь завода прервалась.

Люди повалили во двор. Сначала никто не мог понять, что же случилось. Но теперь, когда грохот цехов замолк, из-за Днепра, со стороны Хортицы, явственно слышался новый, еще не знакомый грохот: гремели пушки, ревели танки, разливался треск пулеметов.

Земля как бы качнулась, над плотиной высоко вскинулась серая туча, и все поняли, что на Днепрогэс пришел враг.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

I

Первые сведения, которым сначала боялись верить и не верили, оказались наиболее точными: на Хортицу прорвался не десант, а крупная механизированная часть.

Остров Хортица был естественной защитой города и представлял собой важный стратегический плацдарм как для наших войск, так и для войск противника. Но наших войск там не было. Фронт проходил далеко, и на охране острова, главным образом мостов, стояло только небольшое подразделение. Прорвавшиеся с юга вражеские танки с зажженными фарами — по этому признаку их даже сначала приняли за свои! — подошли к Днепру, легко подавили оборону и прямо с ходу, по мосту, который не успели взорвать, ворвались на Хортицу.

Все это произошло внезапно и молниеносно. Спасать положение было нелегко. На оборону Хортицы бросили все, что можно: подразделения гарнизона, милицию, охрану Днепрогэса и рабочее ополчение.

Но ополченцы еще не получили нужной подготовки, не имели навыков борьбы с танками. Противотанковых средств, кроме бутылок с горючей жидкостью, не было. Вооружение ополченцев состояло только из винтовок с ограниченным количеством боеприпасов. Была одна старая пушка, да и та почти не действовала. Поэтому против танков вынуждены были направить зенитные орудия.

Завязалась жестокая, неравная битва.

Первым принял на себя удар полк охраны Днепрогэса, состоявший из пограничников. Вскоре ему на помощь прибыли ополченцы под командованием обер-мастера Марка Ивановича.

Перед боем комиссар полка Чистогоров подошел к командиру и, поспешно сняв пилотку, потихоньку вздохнул:

— Ну, Марко…

— Эге ж, друже, — так же торопливо снял картуз Марко Иванович.

И старые друзья крепко обнялись. Обнялись на какой-то миг, а сколько пролетело в памяти волнующего и незабываемого! Не раз они вот так обнимались перед боем, не раз ходили в ожесточенные атаки, однако всегда выходили победителями. А вот удастся ли им выйти живыми из этой битвы?..

Чистогоров оторвался от друга. Слегка прокашлялся, как будто запершило в горле, и, отогнув ворот гимнастерки Марка Ивановича, осведомился:

— Чистую надел?

— Чистую.

По старому солдатскому обычаю перед боем они обязательно надевали чистую сорочку.

Ночь, как и всегда в эту пору, стлалась над Хортицей тихой теплой мглой. Из-за плавней поднимался месяц, и его золотистый свет все шире и шире разливался по холмам, долинам, между затемненными садами и рощами острова. Пользуясь хорошей видимостью, немцы попытались до утра захватить и второй мост, соединяющий Хортицу с городом. Натолкнувшись на отчаянное сопротивление пограничников, которые стояли на пути к мосту, и оставив в яру два пылающих танка, они перестроились и ударили в обход, на станцию Сечь, туда, где стояли ополченцы.

Полк, не успев как следует развернуться, вынужден был с ходу вступить в бой. И тут сразу же сказалась неопытность ополченцев: одна рота при приближении танков не выдержала и шарахнулась врассыпную, а вторая сгоряча с криком «ура!» бросилась на танки в лобовую атаку и почти вся полегла.

— Куда же ты прешь, дурень! — ревел Марко Иванович на командира роты. — Не в лоб пали, бей в гузно!

И, пропустив мимо себя танк, метнул бутылку в заднюю часть машины. Вслед за командиром бросили свои бутылки и бойцы. Неизвестно, кто именно попал, но только танк вдруг замигал голубыми огоньками и вспыхнул:

— Ур-ра-а!!! — сплошным гулом отозвались все вокруг на эту первую победу.