На крыльях

Автомобиль остановился около клуба. Следом за Евгеном, который тихо что-то сказал охране, девушка и парень вошли в клуб, предвкушая нечто захватывающее и интересное. На первый взгляд, ничего необычного не происходило: громкая музыка, много народу – только вот не молодежи, а мужчин и женщин постарше, и одеты они были дорого, в костюмы и вечерние наряды, поэтому Нинкино белоснежное платье почти не выбивалось из общей картины. Среди гостей ступали чинно официанты и предлагали алкоголь и закуски. А еще здесь встречались и крепкие парни с цепкими глазами. И когда Нинка встретилась взглядом с одним из них, хоть и не подала вида, но отчетливо поняла, что в этих самых боях замешано слишком много криминала. И эти парни снуют меж гостей не просто так.

Это открытие щекотало нервы. Чувство опасности заводило девушку и отчего-то вновь захотелось поцеловать Келлу, шедшего впереди. Однако Журавль сдержалась – теперь пусть сам первым преклоняет перед ней голову. Хватит ей быть первой.

Они оказались за столиком на балкончике, который выходил на ринг в виде огромной клетки с железными прутьями. Выглядело это эффектно и зловеще.

Проводивший их Евген незаметно взял у Келлы деньги и откланялся, растворившись в толпе. Теперь они остались вдвоем.

– А почему мы не около ринга? – капризно спросила Нинка, глядя вниз, где собралось множество людей, и чувствуя себя героиней фильма о мафиози.

– Чтобы кровь тебе платьишко не закапала, Королева, – отвечал синеволосый. Она не поняла, был ли он серьезен или же шутил.

Предвкушение предстоящего поединка – настоящего, как говорил Евген, накрыло их с головой. Они вновь пили – уже не дорогое шампанское, а джин-тоник со льдом из низких стаканов. И много говорили: оживленно и весело, время от времени подкалывая друг друга. Однако их ожидания не оправдались. Вернее, оправдались, но со слишком большой силой.

Евген был прав – то, что происходило в «Радаре», было детским лепетом по сравнению с нелегальными боями. Настоящее «мясо», как он сказал.

Слишком зло, слишком беспощадно, слишком натуралистично. По-животному.

Когда начался бой, Келла и Нина не кричали, как еще полтора часа назад, болея за одного из бойцов на легальных поединках. Они просто молча смотрели вниз, на клетку, в которой были заточены двое молодых мужчин, бросающихся друг на друга с неожиданной обреченной яростью. Побеждал тот, тело которого было покрыто татуировками.

Происходящее и Ниночке, и Келле казалось слишком жестоким и неоправданно глупым. Они хотели шоу, а не бойню.

Крови было много. И жестокости – тоже. И никаких правил.

Не то чтобы Нинка боялась всего этого – напротив, смотрела на происходящее хладнокровно, не отворачиваясь, но все это не вызывало в ней приятных чувств возбуждения и пьянящего азарта. То ли дело реслинг по телевизору! Пусть это постановочное шоу, с яркими бросками и колоритными персонажами, но сколько же чувств оно у нее вызывали! А тут… Ничего, кроме недоумения и брезгливости.

Келле все это тоже не особо нравилось. Во-первых, хоть его никто никогда не назвал бы ромашкой, он не любил бессмысленную жестокость. А именно это он сейчас и наблюдал. Во-вторых, отсутствие правил – вообще каких-либо правил – его, человека, который хоть и недолго, но занимался боксом и самбо, напрягало. Каким бы раздолбаем и идиотом он ни казался окружающим, у него был свой внутренний, хоть и понятный только ему кодекс чести.

Он даже начал жалеть – не потраченных денег, а того, что притащил сюда Нину. Ну и себя, конечно.

Если в «Радаре» на первом месте все же стоял азарт и какая-то спортивная злость, то здесь в воздухе носилась беззвучным черным привидением жестокость, продиктованная стремлением выжить. Выжить любой ценой.

Толпа внизу бесновалась. Она жаждала крови и ревела от восторга. И рекой лилась не только кровь, но и алкоголь.

Нинка заметила, как за соседним столиком парень свернул крупную купюру в трубочку – и она моментально поняла, для чего. Это не добавило ей положительных эмоций. Лишь отвращение.

Одного из бойцов унесла на носиках бригада дежуривших врачей.

А потом, когда в перерыве свет на время сделался ярче, она вдруг увидела в толпе Матвея. Правда, не сразу узнала его. Он, несколько представительного вида мужчин и девушек модельной внешности отходили прочь от ринга, около которого стояли, наблюдая за боем. Лицо у Матвея было довольное. Он сказал что-то одному из спутников, а после достал деньги и несколько купюр сунул парню в черной рубашке, который сделав пометку в планшете, переместился к другим гостям.

Нинка удивленно приподняла бровь. Уж кого-кого, а Помойку она здесь встретить не думала. И что он тут забыл? Как и они, случайно оказался здесь или же любит подобные кровавые шоу?

Матвей, словно почувствовав, что на него смотрят, вдруг поднял глаза и, кажется, заметил ее на балкончике.

– Черт, – прошипела Нинка и тотчас спрятала лицо на груди у Келлы. Тот весьма и весьма удивился – приятно.

Со стороны это выглядело трогательно.

– Хочешь любви и ласки? – осведомился он почти тепло, гладя девушку по волосам.

– Заткнись, – велела ему та.