На крыльях

– Слушай ты, полудурок, – заговорила девушка гневно. – Чего тебе от меня надо?

– Я видел тебя в клубе, – тихо сказал Матвей, глядя в ее лицо, все еще влажное после душа. От Нины приятно пахло ванильным гелем. Но что-то его смущало.

Его взгляд сполз на ее шею – единственную открытую часть тела, кроме лица, и молодому человеку вдруг до боли захотелось поцеловать ее туда: провести губами по нежной мокрой коже, прикусить зубами…

– В каком еще клубе? – нахмурилась Нина. Актриса из нее была превосходная.

– Сама знаешь, в каком, – зло усмехнулся парень. – Добралась быстрее меня? С кем была?

– Ты ненормальный, – уверенно проговорила Журавль. – Вали отсюда. Бесишь.

– А если ты мне нравишься? – спросил Матвей с любопытством, и взгляд его скользнул теперь к вырезу на халате. – То что делать?

– Молиться, – отвечала Ниночка дерзко, которая такие взгляды терпеть не могла. – Желательно, на коленях.

Матвей рассмеялся. Юмор этой девчонки ему всегда нравился.

– Тебе? Или о тебе? – уточнил он, держась рукой за косяк.

– О чуде, – назидательно поправила его девушка. – Потому что только оно способно сделать так, что такой навоз, как ты, понравится мне.

– Грубо, Нинка, – покачал головой Матвей. – А ты не пожалеешь об этих словах? – Алкоголь усиливал его злость. И в той же степени, в какой Журавль его привлекала, с такой же хотелось сделать ей больно. Схватить за волосы, к примеру. Или за шею.

– Я пожалею только тебя. Убирайся, – велела Матвею Нинка.

– Я тебе говорил, что ты – моя? – прошептал он.

Его рука потянулась к ней, однако почти тут же опустилась – в прихожей, щурясь от света, который проникал в квартиру с лестничной площадки, вышла сонная Софья Павловна, услышавшая шум.

– Матвей? – удивленно спросила женщина, глядя на молодого человека.

– Здравствуйте, – улыбнулся тот криво, и Софье Павловне не совсем понравилась эта улыбка.

– Что-то случилось? Почему ты стоишь в дверях?

– Мам, он уже уходит, – поторопилась сказать Ниночка.

– Я приехал узнать, дома ли Нина, – не стал скрывать правду молодой человек.

– Ниночка всю ночь была дома, – твердо сказала Софья Павловна, хоть и знала, что дочери не было – она предупредила, что окажется у Кати. Лгать она не то, чтобы любила, но на своем веку ей пришлось не раз и не два предоставлять алиби дочерям как для супруга, все-таки вернувшегося сегодня домой и сладко теперь почивавшего, так и для их многочисленных поклонников.

– Тогда я рад, – сказал Матвей и вдруг спросил весело:

– Отдадите ее за меня?

Чего-чего, а в два часа ночи такого вопроса Софья Павловна точно не ожидала. Нинку же такая ирония судьбы лишь развеселила. Черти драные! А ведь она теперь замужняя дама! Можно сказать, уважаемая матрона! И муженек рядом – затаился в комнате. Небось сейчас, как собака, все нижнее белье переворошит.

– Матвей, что с тобой? – внимательно посмотрела Софья Павловна на гостя.

– Пьяный, – хмыкнула Нина.

– От любви, – возразил молодой человек. – Выходи за меня.

– Матвей, давай, ты поедешь домой, и этот вопрос мы решим чуть позднее, – предложила женщина.

– А что его решать? – весело откликнулась Журавль. – Нужен он мне, как снеговику намордник.

Матвей внимательно и как-то нехорошо глянул на девушку. Но при матери ничего делать не стал. Извинился даже, что разбудил.

Он все-таки ушел, и уже только на лестничной площадке вдруг понял, что его так смутило – глаза у Ниночки были накрашенными. Да, на личике блестели капли воды, и от нее пахло гелем для душа, но макияж она не смыла.

Чертовка.

Однако возвращаться Матвей не стал. Лишь сделал для себя определенные выводы, решив разобраться во всем позднее. И ор, раздавшийся в квартире Журавлей, Матвей тоже не слышал. Он вышел на улицу и, прежде чем уехать, некоторое время смотрел на окна Нины. Возвращаться на бои ему не хотелось, и Матвей погнал в клуб к приятелям, надеясь, что найдет кого-нибудь подходящего на ночь.

После того, как за ним закрылась дверь, Софья Павловна так посмотрела на дочь, что та почувствовала себя неуютно.

– Если лжешь, делай это умело, – сказала женщина.

– Ты о чем, мамулечка? – улыбнулась Нина солнечно.

– Косметику не смыла, – отозвалась мать, и девушка поморщилась – и правда, забыла совсем. Плеснула в лицо для конспирации – так торопилась. Прокол!

«Надеюсь, Помоечная крыса не заметил», – подумала она с беспокойством.

– За мной, пожалуйста, – пошла в сторону гостиной Софья Павловна, и Ниночка поплелась следом за матерью. Та хоть и давала своим детям свободу действий, покрывая их, однако, если считала, что что-то выходит из-под ее контроля, становилась куда жестче, чем ее эмоциональный несдержанный супруг. Правда, случалось это редко и в основном по делу.

Женщина опустилась в кресло, и Ниночке пришлось сесть рядом.

– У тебя есть десять секунд, чтобы рассказать мне, что происходит, Нина, – сказала спокойно Софья Павловна. Она не кричала и ничем не грозила, но девушке стало некомфортно.