На крыльях

Нина вдруг подошла к нему, молча взяла за ворот куртки – совсем не по-женски, и стала целовать. Не мог же он ей не ответить?

И ему оставалось лишь заключить девушку в объятия.

За дверью квартиры Журавлей в это время было весьма оживленно.

– Дай мне его убить, – шептал яростно Виктор Андреевич, видевший, что происходит на площадке через глазок. Ему хотелось взять Зелибобу за шкварник и проволочь по земле метров триста рылом вниз, чтобы земельки поел.

– Не лезь ты к ним, – уговаривала его Софья Павловна. Она куда лучше понимала происходящее. И видела, какими глазами на Келлу смотрит дочка. Наверняка влюбилась, что бы ни говорила.

– Тянет к моей Ниночке свои грязные похотливые ручонки! – продолжал Виктор Андреевич возмущенно.

– По-моему, Нина сама их первой протянула. Пойдем-ка спать, дорогой, – решила его супруга. – Оставь их в покое. Завтра тяжелый день.

– Уже сегодня, – любил во всем точность Журавль-старший.

И супруги покинули прихожую. В этот же день на рабочем месте дядя Витя, наконец-таки, решил узнать, что же все-таки за группа «На краю», в которой играет его будущий нерадивый зять.

– Знаешь группу, «На краю» называется? – строго спросил он одного из админов – молодого паренька с растрепанными волосами, который как раз пришел посмотреть, что за проблемы с Интернетом у директора и быстро восстановив сеть – оказалось, что кто-то вырубил роутер.

– Знаю, – боязливо ответил админ.

– И как тебе? – еще более строго спросил дядя Витя.

Администратору эту группа давно нравилась, и он даже бывал на нескольких концертах, однако что сказать гендиректору, он понятия не имел. Лишь неопределенно пожал плечами.

– Неплохо, – промямлил он.

– Хорошую музыку играют? – не мог отстать дядя Витя.

– Вам не понравится, – вздохнул админ.

– Это почему? – возмутился Виктор Андреевич, почувствовав, что его считают замшелым и отсталым.

– Она, как бы сказать… Тяжелая.

– Я, между прочим, старой гвардии. Рок – моя юность, – гордо сказал дядя Витя. – Так, говоришь, они популярны?

– Да, – не понимал админ, чего от него хочет гендиректор, у которого опять, видимо, что-то заклинило в голове. И зачем-то добавил: – Записывают в Берлине новый альбом. Они и в Европе популярны.

То, что Синий действительно популярный, стало для дяди Вити сюрпризом – он-то думал, что эта наглая морда с пирсингом играет с какой-нибудь никчемной кучкой неудачников в гараже да выступает в затхлых местах два раза в год. А тут вон оно что! Их и в Европах слушают! Глядишь, и не такой уж этот огрызок общества нищеброд.

С помощью своего того же админа он нашел информацию о группе в Интернете и даже посмотрел несколько клипов. Первый же, посвященный нелегким отношениям жертвы и психа, который преследовал ее даже во сне, поверг его в легкий шок: и сюжет, и музыка, и тексты. Это был даже не клип, а скорее короткий триллер со вставками сцены, на которой играли музыканты. Псих-маньяк – он же солист – гонялся за девушкой то один, то в компании совершенно гнусного чучела, постепенно сводя ее с ума. И атмосфера ненормальности была такой яркой, что даже дяде Вите с его железобетонным характером стало не по себе.

На экране монитора Келла выглядел иначе, нежели в жизни – с лица исчезли дурашливость и дерзость, зато появились сосредоточенность и жесткость. Келла, больше похожий не на человека, а на синеволосого демона остервенело стучал по тарелкам и бочкам, создавая ритмичную атмосферную и очень громкую агрессивную музыку. В конце клипа сверху стала капать кровь – начался этакий алый зловещий дождь, и каждый удар палочками сопровождался кровавыми брызгами. А на последних секундах на напольном томе и вовсе вдруг откуда ни возьмись появилась голова маньяка-солиста, вращающая глазами и шепчущая последние слова песни. Что-то о том, что лирический герой все равно найдет ту, которую любит своей черной извращенной любовью, даже если ему придется вернуться за ней из другого мира. Напоследок прошептав: «Кошмарных снов», голова лопнула, забрызгав кровью и камеру. Клип закончился.

– Однако, – только и сказал Виктор Андреевич, про себя вдруг решив – хорошо, что его зятьком стал не солист – беловолосый тип с окровавленным лицом и дырами вместо глаз, который по совместительству играл и психа.

Следующим видео, которое довелось увидеть Виктору Андреевичу, стало соло ударника НК с живого последнего выступления в столице, которое проходило летом. На нем, в дерзких огнях прожекторов и софитов, Келла больше был похож на человека – без грима, в черной футболке и в военного цвета штанах. Он, растворяясь в музыке, умело и быстро отбивал ритм, под который прыгала и кричала огромная толпа людей. Камера объезжала его массивную ударную установку кругом, и видно было и сосредоточенное лицо Келлы, и быстрые точные удары рук, и спину, по которой тянулся тонкий белый провод. Закончив, он вскочил со своего места, держа в поднятой руке обе палочки, и зрители приветствовали его еще громче. Раздался рев бас-гитары и на сцене вспыхнули алые огни.