На крыльях муссонов

Бунт. – В гостях у готтентотов. – Мимо последнего падрана Диаша. – «Страна добрых людей». – Повальная болезнь. – В устье Келимане. – «Река добрых предзнаменований». – Сожжение транспортного судна.

Наконец-то самая южная точка Африки осталась позади. Однако побережье здесь было неприветливым, скалистым и суровым, негде было пристать и укрыться кораблям. Волны разбивались об острые уступы скал. Матросы на лодках безуспешно искали надежную гавань.

По свидетельству Гашпара Корреи, тут снова разразился шторм. Обшивка кораблей порядком расшаталась, течь увеличивалась час от часу. Капитан и кормчий уже не ручались за надежность флагманского корабля и требовали возвращения эскадры. Но Васко да Рама возразил в ответ, что выбросит за борт любого, кто еще осмелится заикнуться о смене курса. Он не отступит ни на пядь. И каждый пусть уповает на милость божью и думает лишь о королевском воздаянии. По утверждению Корреи, на корабле вспыхнул бунт. Заговорщики надеялись, что государь простит им это тяжкое преступление, ибо испытания были слишком велики. Матросы сгрудились на палубе, угрожая командиру кулаками. Мера их терпения истощилась: ночью умерло несколько человек из команды, кто от слабости, кто убился при падении с реи. Но командир старался уговорить людей – мыс Бурь позади, Индия не должна быть слишком далеко, все они выполнят поручение короля, и их ждут большие почести и слава. Обратно же он не повернет ни за что, даже если все умрут один за другим у него на глазах. Ион приказал заковать в цепи зачинщиков бунта.

В заговор были вовлечены и люди из экипажа «Берриу». Адмирала предупредил об этом Николау Коэлью, капитан «Берриу». Гама подплыл к «Берриу» на лодке, одного за другим заманил офицеров в каюту и приказал заковать в цепи штурмана, шкипера и еще троих главных подстрекателей и вожаков. Затем он, по утверждению Корреи, бросил в море все карты и заявил ошеломленной команде: «С этого времени у вас нет ни штурмана, ни шкипера, они лежат в цепях внизу, в трюме. Я не желаю больше знать ни шкипера, ни штурмана. С этой минуты бог – наш кормчий. Да свершится воля его! И обратно в Португалию мы не вернемся ни за что!»

Вся команда была потрясена. Люди униженно молили сжалиться и помиловать пленников. Командир, в конце концов, позволил штурману и шкиперу вернуться в свои каюты, но в цепях и без права участия в определении курса корабля.

После этих драматических событий заглохли зачатки бунта и на других кораблях.

Следует прибавить, что очевидец, автор «Рутейру», в своем дневнике вообще не сообщает о бунте. Возможно, все это происшествие – домысел Гашпара Корреи.

Однако трудности пути были немалыми. Васко да Гама до сих пор преодолевал их с честью, выдержав суровое испытание как флотоводец, доказав, что он умеет управлять и судами, и людьми в самых сложных ситуациях. Он вырвал победу в борьбе со стихией – ураганами и необычайной силы течениями у южной оконечности Африки, где они сталкиваются друг с другом, образуя мощные завихрения. Здесь часто бушуют и жестокие штормы.

25 ноября, после трех дней пути к востоку, вдоль негостеприимных берегов, корабли завернули в бухту. Гама назвал ее бухтой Сан-Браш (сейчас бухта Моссел). Это была та же самая бухта Коровьих Пастухов, где Бартоломеу Диаш десять лет назад поразил стрелой темнокожего пастуха.

Можно было ожидать, что местные жители встретят белых враждебно, однако при виде корабля несколько десятков туземцев собрались на берегу, дружелюбно приветствуя прибывших.

С кораблей спустили лодки, и сам командир эскадры, под охраной арбалетчиков, направился к берегу. Он бросил туземцам с лодки пригоршню бубенцов. Туземцы, получив этот чудесный подарок, начали танцевать от радости. Но здесь берег был покрыт кустарником, и португальцы боялись нападения. Оки высмотрели более открытое место и сошли на берег.

Гама знаками подзывал к себе туземцев-готтентотов по одному и одаривал каждого стеклянными бусами, красными шапками, латунными кольцами, бубенцами, зеркальцами и другими дешевыми безделушками. Туземцы, в свою очередь, дарили морякам браслеты и другие украшения из слоновой кости. Добрые отношения были установлены. Моряки могли в спокойных условиях заняться ремонтом сильно потрепанных бурей судов.

Через два дня на побережье явилось около двухсот туземцев. Они пригнали с собой овец, быков и комолых коров. Самых жирных быков готтентоты использовали и для верховой езды, что для португальцев было в диковинку. На хребет животного набрасывали плетенную из лыка циновку, а чтобы управлять им, в ноздри быку продевалась палочка с острыми концами.