На ленских берегах

Анатолий Петрович во многом был полностью согласен с собеседницей, но ещё в армии он пришёл к выводу, что политработники себя изжили, а на “гражданке”, возглавив производственную организацию, убедился в ненужности, по крайней мере, в мирное время и парторгов. Они, на его взгляд, вместо того, чтобы заниматься воспитательной деятельностью с несознательными работниками, требующей кропотливого труда, выдержки и вдохновения, с которым только и можно в напряжённой работе с “человеческим материалом” добиться необходимого результата, пошли более лёгким путём... А именно: не только взялись контролировать каждый шаг руководителя, но и, чтобы в глазах специалистов показать свою дутую значимость, не считали для себя зазорным вмешиваться в саму хозяйственную деятельность. А это уже ну, совсем никуда не годилось, ибо из-за некомпетентности и без практического знания многочисленных производственных процессов, происходящих непрерывно, лишь меняющих посезонно свою специфику, кроме вреда, общему делу ничего принести не могло!

Несколько лет назад Анатолий Петрович решение вступить в партию принял сознательно, отдавая себе полный отчёт в том, какой серьёзный, ответственный шаг совершает, ибо с руководителя-коммуниста спрос за провал выполнения спущенного сверху государственного плана был особый, почти всегда оборачивавшийся если не увольнением, то уж точно строгим выговором с занесением в учётную карточку. Кроме того, как он успел убедиться на себе, партийное наказание можно запросто получить и из-за нарушений моральных правил, какого бы сугубо личного характера они ни являлись! Чтобы повернуть мысли в отвлечённое русло и хоть как-то озадачить предстоящей партийной учёбой Оксану Яковлевну, на ходу привычно отмахивавшуюся от назойливых комаров, сказал:

— Знаешь ты или нет, но я сейчас поведаю тебе один занимательный анекдот, который в позапрошлом году, совершая в качестве туриста круиз по Средиземному морю, услышал от грека, очень крупного специалиста в области электротехники, что позволило ему заключить контракт на выполнение серьёзного заказа с белорусским машиностроительным заводом “БелАЗ”. Он ко времени нашей встречи научился довольно сносно говорить по-русски. Так вот, за распитием в корабельном ресторане кофе от него, расслабленно сидевшего в плетёном кресле, белозубо улыбавшегося, то ли в шутку, то ли всерьёз я услышал: “Один русский во время туристической поездки в Англию настолько был поражён обилием всевозможных текстильных и промышленных товаров, так ему понравился капиталистический уклад жизни, что он поспешно решил не возвращаться на родину. Но чтобы это сделать, предпринять что-нибудь другое, кроме как попросить политического убежища, было невозможно... Он в таком духе и поступил безоглядно. И был, как ему думалось, на своё счастье, откровенно услышан теми, кому это было надо. Вскоре, сняв на деньги, полученные в качестве эмигрантского пособия, жильё, он пошёл в одну частную фирму устраиваться на работу. Хозяин, важный, дородный, довольно попыхивавший толстой сигарой, во время предварительной беседы, похвалив перебежчика за искреннее желание остаться в его стране, тем не менее с металлическими нотками в голосе спросил:

— Скажите, пожалуйста, какое у вас образование?

Тот, не ожидая никакого подвоха, даже с гордостью, словно не понимая, в каком государственном устройстве оказался, ответил:

— Высшее! Закончил партийную школу!

И тотчас, к своему глубокому огорчению, услышал:

— Значит, образования у вас нет!

Но это были только цветочки, ибо ягодками оказался следующий вопрос:

— А не скажете, кем и где работали?

— Освобождённым парторгом в совхозе!

— Так вы ещё и нигде не работали! — воскликнул хозяин серьёзной фирмы и окончательно добил незадачливого кандидата на трудоустройство: — Обижайтесь, не обижайтесь, но нам необразованные кадры не нужны!”

Закончив, Анатолий Петрович выжидательно посмотрел на Оксану Яковлевну. Ему было интересно, как же она отреагирует на пересказ заграничной истории, хотя по её ставшему хмурым, недовольному лицу было видно, что, кроме возмущения, она ничего у неё не вызвала. И она, чуть замедлив шаг, резко вскинув “коронованную” голову, произнесла:

— Ничего более дурацкого я не слышала! Но суть моего возмущения ещё и в том, что вы, коммунист, молодой, перспективный руководитель, находящийся у райкома партии на хорошем счету, пересказываете чушь несусветную! Извините, но это не делает вам чести!

Возражать было бесполезно, оправдываться — тем более. И Анатолий Петрович лишь примирительно спросил рассерженную “царицу”:

— А ты сама-то за границей была?

— Нет! И не собираюсь ехать во вражеский лагерь!

— Дело хозяйское! Но всё же как-нибудь съезди, хотя бы потому, что своего противника, чтобы ни в чём не уступить ему ни пяди, надо знать! А когда вернёшься, может быть, и подвернётся случай продолжить наш разговор. Но и сейчас ты не можешь не понимать, что дыма, даже самого незначительного, почти невидимого, без огня не бывает!