На мягких лапах

  - Да, я поняла уже давно, и не говорила из-за того, что брат тогда бы отправил меня назад. Потому что он украл меня, когда понял, для чего я именно нужна Юлиану. - Девушка подняла голову и посмотрела на меня взглядом, в котором смешалась злость, боль, обида и печаль. Она даже губу закусила, в попытки не расплакаться. - Да, я опять соврала, - наигранно веселым голосом протянула монашка и по ее щеке медленно скатилась слеза. - По-настоящему Дэрек был моим надзирателем, а после того как у него с отцом случилась, так сказать, семейная ссора, он меня и выкрал, чтоб нагадить своему батеньке. И прятал он меня все это время по храмам староверов зная, что в этих места никто из проклятых и безликих не смогут попасть. И если бы он узнал, что я нашла ключ и что это ты, то нас бы заперли в разные храмы, для того чтоб мы не достались проклятым. Понимаешь? - Девушка заискивающе глянула в мои глаза, словно хотела там увидеть одобрение и поддержку своим словам. Не найдя там и капли того, что придало бы ей уверенности в своих поступках, а она зло насупилась и выпалила: - Я думала и о тебе! Ты ведь ни за что не смогла бы жить взаперти, словно в клетки! Так что ты меня благодарить должна!

  Я усмехнулась, покачала головой и ответила:

  - Нет, не думала. Ты думала лишь о себе. Тебя постоянно держали взаперти, словно в клетки, а когда у тебя выпал шанс на свободу, ты обнаружила, что я тот самый ключ. Ты испугалась, что если расскажешь об этом, то тебя начнут охранять с еще большим рвением. Поэтому ты ничего и не говорила. Но почему рассказала сейчас?

  Девушка, выслушав меня, закусила губу до крови, потом облизнула кончиком языка кровь, поморщилась от боли, отвела взгляд и решительно сказала:

  - Ты не должна ее спасать.

  Признаться, я ожидала совсем не эту причину, поэтому от удивления вздыбила шерсть и зарычала:

  - Что значит не спасать?!

  - Он поймет, что это ты. Поймет, что ты - ключ! И тогда один из козырей будет у него в руках! - в ужасе закричала девушка, схватив меня за лапы. - Эль, пожалуйста, не иди. Вернемся в Лэстэрин, сообщим о Юлиане Ивиному брату и попросим нас спрятать, или отвести в ближайший храм. Он поймет, ведь это касается и их жизней тоже!

  Лида с мольбой смотрела мне в глаза, а я думала о том, что она мне поведала. В рассказ монашки мне трудно было поверить, но если задуматься. У меня вправду странная белая шкура, которую я не у кого больше не встречала. У моих родителей, сестер, братьев и детей шкура была темных цветов. Да и у Лиды развились ее способности. Потом не просто так ведь именно ирусанов преследуют ОНИ. И еще ДРУГИЕ тогда оживили Генриха... после того, как я их попросила. Но, не смотря на это, просто спрятаться я не могла. Потому что единственный важный для меня двуногий, находился сейчас где-то далеко-далеко, связанный со мной натянувшейся кровавой дымкой клятвы всегда заступаться друг за друга

  - Я не могу, - ответила я и, вытащив свои лапы из ее ладоней, отошла на шаг. - Она - единственное существо, ради которого я живу. Если с ней что-нибудь случиться, то я попросту перестану бороться.

  Девушка внимательно посмотрела в мои глаза, а потом решительно сказала:

  - Тогда я с тобой!

  Я раздраженно дернула хвостом и ответила:

  - Лида, ты лучше возвращайся в Лэстэрин и расскажи обо все Вальмиру. Обо мне они пока не знаю, в отличие от тебя.

  - Ха, Эль, - с горечью усмехнулась она, - вспомни слова Юлиана, когда Ива попросила меня не трогать.

  - Он сказал, что ты понадобишься ему после, - вспомнив, ответила я. - И он так уверенно говорил, словно легко может тебя найти, когда ты ему понадобишься.