На нас смотрят Звезды

Как будто читая его мысли, зашуршало зеленое одеяло откинутое под стенку переборки. Окончив процедуру с одеялом, ее тонкие и нежные руки опустились вдоль ее тела как у бравого солдата по стойке смирно. Своим весом они натянули ткань простыни.

Облегая ее тело, белая простынь подчеркивала ее формы и создавала подобие фантастического ландшафта. Два маленьких остреньких и симметрично расположенных холмика снисходили в низ к покатому плоскогорью и, огибая еще один треугольной формы холмик, две ложбинки сходились пропадая в каньоне, где пряталась и сама райская долина счастья.

Иван улыбнулся своим эпитетам. Он вздохнул и повернулся на бок, чтобы не подвергать себя ещё большему соблазну.

За стеклом иллюминатора гремели вагоны и гудели портовые краны. Корпус судна вздрагивал от очередной массы остатков былого советского величия, превращенного не образованной элитой в металлолом и сброшенной портальным краном в трюм этого ржавого река-горе (мор. класс река- море) теплохода. Незаметно как это обычно бывает для людей Иван погрузился в глубокий сон, где он гулял по незнакомому саду и в конце которого среди зеленой листвы он сорвал налитое, вкусно пахнущее яблоко. Он хотел попробовать вкус этого зрелого плода. Но в миг все куда-то исчезло, и он вздрогнул, проваливаясь в невесомость.

Он проснулся от странных звуков похожих на плач исходящих из угла каюты.

Иван быстро вскочил и с беспокойством подбежал к кровати.

Как под лунным светом исходящим от прикроватного светильника весь фантастический ландшафт бесконтрольно вздрагивал как маленькое землетрясение в Спитаке (когда-то разрушенном городе на Кавказе).

– Ну што ты Маар, что еще случилось?, – он присел на край судовой койки и стал гладить рукой ее льняные волосы, – ну што ты заяц?

Ее красные от слез веки не открывали те бездонные голубые глаза, радостное сияние которых Иван хотел бы сей час снова увидеть. Слезы, переполняя веки, тонкими струйками сбегали вниз по ее щекам.

– Я, а, – она заикалась, всхлипывая в такт своих рыданий, – я не кра си ваяя.

И приступ новой серии толчков землетрясения по шкале Рихтэра снова начал трясти ее тело. Иван так и не понял, то ли это было сказано утвердительно, то ли с вопросом, на который срочно необходимо было кому-то дать ответ. И Иван не замедлил с ответом. Он взял нежно ее прекрасное лицо в свои руки и стал целовать эти мокрые глаза и щеки.

Не смотря на то, что Иван не любил закатки и соленья, теперь эта соленая горечь ему была так сладка, так сладка, что он не мог ею насладиться.

– Ну што ты Ангел, ну што

ты Солнце мое, – успокаивал ее Иван, – поверь мне, старому морскому волку, пожалуйста. Да сто пудов пороху и селитры тому в…, в общем тому, кто скажет что я не прав, что до сих пор я еще не встречал на свете красивее создания чем ты.

– А, хмм, – рыдания на мгновение стихли, хотя доступ к бездонным глазам еще не был дозволен и заикаясь она продолжала, – конечно же ты обманываешь меня, я ведь не такая красивая модель как те, что на твоем календаре.

– Ну же глупенькая моя, – Иван снова поцеловал ее мокрые глазки, – Ну же Сезам, откройся и снова покажи свои бездонные глазки.

– Если бы я я была таакаая, – всхлипывая и моргая она открыла свои глаза. Теперь мокрые от слез, как два голубых бездонных колодца эти глаза еще более завораживающе блестели под лунным светом судового прикроватного светильника.

– Ну што

ты за глупости говоришь Солнце мое, – Иван улыбнулся на встречу этим глазам, – с кем нашла себя сравнивать, да ты в сто раз красивее этих пустых размалеванных кукол. Эти крашенные, не живые от непосильных диет и избалованные деньгами создания и в подметки тебе не годятся.

– Правда? – два колодца пытливо смотрели в его глаза ожидая положительного ответа.

– Да как ты могла подумать такое, – Иван давал волю излить свои чувства, – Ты, со своим льняным волосом, без косметики, с голубыми глазами полными шарма и бездны. Ты со своими изящными, тонкими и нежными руками. Сладкими губами. Да как ты могла сомневаться в своей красоте, сравнивая себя с истощенными плоскими досками, которые от био – йогуртов не смогут даже родить. Твоя красота другая, твоя красота в другом. Ты Аа нгел. Подумай сама, ну как они могут сравниться с Ангелом.

И он поцеловал ее сладкие губы.

– Ты просто не шел ко мне и не шел, – продолжала плакать Марина, – а я все ждала и ждала тебя, а потом мне стало так грустно, что я и заплакала.