На ничейной реке

Гриша не был «коренным» жителем Поселка. Коренными называли себе те, кто оказался здесь сразу после Беды. Гриша же появился более года назад, да так пока и оставался здесь. Лет ему было около тридцати. Профессор и мэр думали, что ему здесь нравится, и с удовольствием эксплуатировали крепкого молодого мужчину. Однако Павлик знал, что Гриша остается в Поселке во многом из-за того, что у него «любовь» с тетей Аллой, которая лет десять назад осталась без мужа, который сгинул во время последней вылазки «за помощью» на Запад, наподобие той, куда собирался сейчас Профессор. Гриша подробно рассказывал Павлику о своих свиданиях с Алкой, как он её называл, добавляя в рассказы множество анатомических подробностей, которые вполне можно было бы и пропустить. Тем более что тётя Алла годилась Грише в матери.

Сам Гриша пришёл откуда-то с северо-востока, пробираясь к Волге, и далее, на Запад. В Посёлке болтали, что где-то там, за рекой Дон, находится «цивилизация» и жизнь идёт по-старому, так, как шла она тут, пока не пришла Беда…

Вечерами Павлик не часто ходил в центр, к пустому фонтану, где собирались почти все жители поселка. Многие относились к парню очень даже бесцеремонно, что было не удивительно после его Большого Позора. Поэтому вечера он проводил в основном дома, а местные житейские новости узнавал от Гриши или на работе.

Шаги приблизились, дверь веранды распахнулась и Гриша, широкоплечий парень среднего роста, с короткими темно-русыми волосами, шагнул на веранду.

— Здорово, — кивнул он Павлику. — Ты чего так рано?

— Отпустили, а ты?

— Тоже отпустили. Мы сегодня чего-то раньше закончили.

Повесив рабочий халат на гвоздь, оставшись в штанах и короткой майке, Гриша скинул башмаки и привычно растянулся на «своей» кровати, закинув ноги на её грядушку.

— Задолбало, — начал он свой обычный ежевечерний монолог. — Хорошо тут у вас, но надоело. Нет, я не жалуюсь, но понимаешь, надоело. И Алка эта, до чёрта надоела и вообще….

— Ну и что ты думаешь? Решил уйти? — как обычно, Павлик спрашивал это лениво и уже наперед знал, что ответит приятель.

— Не так-то это просто Пашок, — сказал он, глядя в потолок. — Тут думать надо. Да, тут у вас более-менее безопасно — не то, что в степях. Я ведь тебе рассказывал, как там абреки лютуют, особенно под Палласовкой? Ну вот. Это тебе братишка такая штука…

Он замолчал, видно что-то вспоминая.

Павлик же почувствовал прилив хорошего настроения. Почва была идеально подготовлена для рассказа о сегодняшнем подслушанном разговоре. Если ранее Павлик колебался, делиться ли новостями с Гришей или нет, то теперь он твердо решил рассказать и выслушать мнение товарища.

— Слушай, Гриша, — осторожно начал он. — Вот у меня какой случай сегодня был.

— Небось, опять на Дашку тайком пялился? — Гриша оторвался от созерцания потолка, взглянул на парня и ухмыльнулся. — Лопух ты Пашок! Тебе бы чуть смелости, да уверенности и цены бы тебе не было. И этот Димочка пошел бы лесом, а ты… Вон, уже седина скоро полезет, а ты все в мальчиках ходишь. Не надоело «лысого гонять»?

— Ты знаешь, Пашок, как я к тебе отношусь, — продолжал товарищ. — И я тебе это прямо говорю, для твоей же пользы! Все знают, что Димочка твой — чмо бесполое, ну, а ты-то сам чего ебалом щёлкаешь?

Я прямо скажу, Дашка классная соска! И морда и фигура охренительные! Но она не очень умная, это я тебе прямо говорю, со всем уважением. Она тихушница, а значит, ёбнутая! Её на секс развести — плёвое дело. Я бы давно её сам трахнул, но мы же с тобой друзья, а я друзьям на голову не сру. Для меня это святое!

Павлик давно уже знал, что Гриша далеко не такой крутой герой-любовник, каким хочет казаться, однако никогда не поддевал его.

— Сколько ты ещё будешь тормозить, братан! — говорил тот. — Жизнь, сука, проходит, а ты на что её тратишь? На гляделки из-за угла?

Подобный монолог Павлик слышал от товарища почти каждый день и давно уже не злился и не смущался.

— Да погоди ты! — откликнулся он. — Слушай, что я скажу!

Поскольку Гриша всё ещё смотрел на него с ухмылкой, Павлик придал лицу серьезный вид и начал говорить:

— Меня сегодня раньше отпустили, чтобы я с Семёнычем мешок в мэрию оттащил. Принес я его туда один. И вот когда я…

Он глубоко вздохнул и уже открыл рот, чтобы продолжить, как на улице, совсем рядом, кто-то крикнул:

— Гриша, ты дома?!

Глава 3,

в которой чуть было не родилось тайное сообщество

Голос был молодым, смутно знакомым и прозвучал с другой стороны домика. Оттуда, где находился вход жилище Гриши.

— Здесь я! — немного поколебавшись, откликнулся товарищ. — Иди сюда, Данил!

Только теперь Павлик понял, кто это был.

Данил!

Еще один чужак в Болотной роще. В отличие от Гриши, этот молодой парень прибыл к ним всего три дня назад.