На память

Он усмехается и мягко подталкивает меня к машине. Я опираюсь на нее спиной, задрав голову. Мне тепло. Не как от куртки, а как от его тела, прижимающегося к моему. Он ведет себя довольно дерзко, но я ему это позволяю. Почему нет? Мне это нравится.

Блейк опускает одну руку и проводит ею по моему бедру, затем по животу. Обхватив талию, он резко прижимает меня к себе. Его вторая рука ложится мне на поясницу.

– Как хочется опустить эту руку ниже, – тихо произносит он.

Он просто хочет меня полапать. Но это может зайти слишком далеко. Нет, нет, не так.

– Лучше не нужно, – так же тихо говорю я.

Блейк с трудом кивает и отпускает меня.

– Давай лучше ты меня еще прокатишь? Мне нужно остыть.

Да, мне тоже.

Засунув руки в рукава куртки, я улыбаюсь.

– Ночь ведь еще продолжается.

Глава тринадцатая

Сейчас

Мне уже приходилось замазывать синяки. Не слишком часто, но и не так редко, как хотелось бы. Эти синяки не всегда были причинами ревности или проявления агрессии. Иногда это была страсть или случайность. В любом случае, способов слишком много заработать гематому.

Но сейчас на моем левом бедре больше, чем просто синяк. На светлой коже он едва ли не сияет. Кровоподтек выглядит ужасно. Он больше, чем моя ладонь. Присмотревшись, я замечаю, что это почти вся ладонь Гранта с выделенными точками пальцев.

Морщась, я иду на кухню и достаю пакет со льдом. Приложив его к ноге, я облегченно выдыхаю, так как холод ослабляет тянущуюся неприятную боль. Заварив кофе, я еще некоторое время смотрю в окно и меняю пакет.

В этот момент на кухне появляется Грант. Светло-каштановые волосы взлохмачены, а глаза припухшие. Он стоит в дверях в одних пижамных штанах и смотрит на то, как я держу пакет со льдом на своем бедре.

Он ничего не говорит. Говорят его глаза. В них столько раскаяния и боли. Я знаю, что он делает это не специально. Что порой ему сложно себя контролировать. Нет, я не стану прощать, если он начнет меня бить. Это другое. Это так сложно объяснить. Сглотнув, Грант проходит на кухню, опирается руками на столешницу и опускает голову.

Лед уже тает и стекает по моей ноге, поэтому я убираю его в холодильник, проходя мимо него. Внезапно Грант осторожно хватает меня за руку. В его глазах неподдельных страх, а на лице раскаяние. Он словно боится меня держать.

– Я люблю тебя.

Это не то, что я хочу сейчас услышать.

– Это тебя не оправдывает. – Я качаю головой.

Грант вновь опускает голову и кивает.

– Нисколько.

Самое обидное, что он знает, что я дам ему еще один шанс. Что я снова прощу. Но он не показывает это. Он действительно раскаивается и здесь мне его не в чем упрекнуть. Вопрос в том, позволю ли я зайти всему этому дальше?

Сейчас мне не хочется думать об этом. Копаться в своей голове сегодня не в планах. Можно предположить все, что угодно, но знаете, иногда есть вещи, которые просто есть. Они вроде бы и проблема. Но ты живешь с этой проблемой не потому, что у тебя нет выбора, а просто потому, что мир не безоблачен. Отношения вообще идеальными не бывают. Мои последние отношения до Гранта не были такими. Было много дерьма, с которым приходилось сталкиваться, но я всегда искала решения, пыталась их сберечь Просто взять и бросить в поисках лучшего? Да, так говорили мои подруги. Мне бы и сейчас так сказали, если бы узнали о том, что Грант оставляет на мне следы.

Нет, лучшего не будет. Будет другое, но изъян будет все равно.

Вчера я решила уйти. И я уйду. Но он придет, и я впущу. Вот так это будет. И опять же, это не значит, что я так просто прощу.

Освободив руку, я выхожу из кухни и иду в ванную. Стоя перед зеркалом, я рассматриваю себя в отражении. Веки опухли от слез и недосыпа. Губы тоже красные, потому что я сильно их кусала, чтобы не зарыдать вслух. Длинные волосы в беспорядке. На мне длинная майка, которую я держу здесь, чтобы в ней спать, когда остаюсь. Сегодня я ее заберу. Грант сразу это заметит. В этом-то и смысл.

Он возникает в дверях ванны все с тем же выражением. Так будет длиться еще пару недель, пока не заживет гематома.

Прижавшись грудью к моей спине, Грант нежно проводит кончиками пальцев по моим рукам. Затем одна его ладонь забирается под майку и ложится на мой живот. Второй рукой он очень осторожно водит большим пальцем по синяку.

– Когда мама заболела, я и подумать не мог, что ее не станет, – произносит он, нежно проведя губами по моему уху. – Но потом ей стало хуже, и она таяла на глазах. Ее красота, – он убирает руку с бедра и заправляет прядь моих волос за ухо, – медленно превращалась в смерть. Это было ужасно. Я не мог смотреть на нее. Мне не верилось, что эта красота просто исчезла, увяла.

Я видела ее фотографии. Она была просто потрясающе красивой женщиной. Грант сказал, что я похожа на нее. Сходство и правда есть. Волосы, овал лица, и возможно, улыбка. Когда мы познакомились, он мне сразу это сказал. И еще он сказал, что будет беречь мою красоту.