На пепелищах наших домов

Света совсем плоха – лежит и бредит. Разговаривает с Аней. Я пытаюсь делать, что могу – меняю под ней тряпки, колю анальгин с папаверином, физраствор. Перелил пол-литра своей крови, только ведь она тоже заражена, хоть я пока и в норме.

Остальные не лучше. Похоже, что на ногах остались только я да мент Дима. Он все порывается уйти, да только куда там – если в школе такой фон, что люди за неделю схватили острую лучевую, то что снаружи творится?

Пока удается его уговаривать, пытаюсь направить на что-то полезное. Сегодня заставил кашеварить – он наварил пшенки с тушенкой, и мы накормили людей. Правда, не уверен, что от этого будет особый толк – понос у всех, порой даже с кровью.

Умерли еще двое детей. Оттащил тела в тот же зал, куда мы раньше отнесли директора школы и Аню.

26 июля 2013.

Копался в школьном имуществе. Нашел в классе ОБЖ противорадиационный костюм. Надел и прошелся по деревне, покопался по полкам, погребам, собрал еду, перетащил в школу все лекарства, что нашлись. Вышло негусто, но у меня тут уже совсем голяк. Может, хоть еще несколько дней продержимся, но что-то мне подсказывает, что толку в этом нет…

27 июля 2013.

Дима сошел с ума. Наставил на меня пистолет, заставил отдать костюм и бежал. И самое хреновое, что я его понимаю – сам так же поступил бы, если б не Света с Аликом. Мертвых все больше, но я даже не запоминаю их лиц – заворачиваю в обдристанное и облеванное постельное белье и тащу в спортзал. Остальные уже не могут есть. Глюкоза еще осталась, буду колоть, пока не кончатся банки.

30 июля 2013.

Алику совсем туго. У него температура под сорок один, я вкатил ему двойную дозу «литички», но ничего не помогает. Колю цефтриаксон и дексаметазон, но сам не верю, что сработает.

2 августа 2013.

Я не знаю, зачем продолжаю это писать. Если вы читаете это, то знайте – сегодня мне пришлось нести труп родного сына. Света попеременно зовет их с Аней, обещает им, что все будет хорошо. Хотя, скорее всего, она действительно скоро отправится к ним.

И мне не дает покоя только один вопрос. Почему я? Почему из всех, кто тут оказался, я единственный сохранил силы и рассудок? За что мне такая ноша?

Я не могу им помочь. Я же даже не врач, а всего лишь фельдшер. А теперь больше похож на могильщика, потому что занимаюсь я только тем, что таскаю в спортзал трупы. Меня уже даже от запаха не выворачивает – привык.