На пепелищах наших домов

Или вдруг военный решит отправиться на юг, в Оренбургские степи, а оттуда дальше, в Казахстан?

Ему-то что там делать? Не лучше ли забрать своих да уехать домой? Найти бы только машину… А Полковник? Что он ему сделает? За дезертирство расстреляет?

Смешно.

Насильно Азата держать никто не будет. Нужен старику у себя нелояльный боец? А семья его? Отпустить проще.

К своим башкир не пошел. Побоялся нового скандала, особенно после того, как ему на глазах у всех чуть не оторвал голову мутировавший краб. И даже отдать сыну «весло» Азат решил позже. Не отказался от этой затеи, просто отложил. Нельзя лишать пацана такой радости, он ведь наверняка и живет этим моментом, чтобы ощутить на себе восхищенные взгляды других ребят и девчонок. Мало того что отец – мародер, так еще и настоящий «калаш» презентовал.

Забавно это – раньше детям дарили айфоны, а теперь вот – «калаши». И пользы от автоматов было гораздо больше. Хотя как посмотреть.

Пошел Азат в квартиру, где «Булат» разместили, разделся, стащил с себя опрелые шмотки, вытерся влажным полотенцем и развалился на ватном матрасе на застиранном, но чистом комплекте спального белья. И даже с одеялом не тонким солдатским, шерстяным, а пуховым. Хоть и с синтетическим наполнителем.

А спать не хотелось. Хоть и зевал до этого, а сон вдруг возьми да слети. Ворочался почти час, уставившись в покрытый паутиной трещин потолок, не понимая, чего это у него не получается. Страшно, что ли? Так ведь в переходе-то хуже было, там и вода могла потечь, да и вообще…

Хотел уже выпить граммов сто спирта, чтобы попросту вырубиться, как, кстати, судя по запаху, поступил Баранов, и только потом понял, в чем дело. Даже через зашторенные окна проникало слишком много света. Привык Азат к темноте и тесноте перехода.

Разозлился на себя, пробормотал что-то про подземных крыс, в одну из которых превратился, после чего взял матрас с бельем, перетащил в прихожую и разложил там. Плотно закрыл двери комнаты и кухни, добившись почти полного отсутствия света, развалился в постели и практически мгновенно заснул.

* * *

Пробуждение оказалось еще менее приятным, чем попытка уснуть. Когда Азат ложился, у него в голове четко сформировалась мысль, что ближайший десяток часов «Булату» ничего делать не надо и никто их не побеспокоит. Это грело душу.

А пришлось просыпаться под крики матерящегося командира, которого самого бесцеремонно подняли с кровати. Башкир посмотрел на светящиеся стрелки наручных часов, лежавших поверх одежды и, не сдерживаясь, выругался на татарском языке по поводу нехороших людей, которые не дают поспать.

Но все равно пришлось подниматься, натягивать на себя форменную одежду, разве что без химзы, бронежилет и разгрузку, хватать оружие и садиться в «Газельку», которую уже подогнали к воротам «Крепости».

А как запрыгнули все в кузов, так водитель из «крепостных» тут же тронул машину и погнал ее по разбитой дороге к выезду из города. Да еще и резво так, не иначе как до Войны маршрутчиком работал. Почему-то в эту категорию водителей общественного транспорта самые отмороженные шли из тех, что подрезали, не уступали и готовы были идти бить морду таким, кто вел себя на дороге, как они.

Хотя, может, это нервная работа и жесткая конкуренция среди коллег способствовала профессиональной деформации.

Машина дергалась из стороны в сторону и подпрыгивала на каждой кочке, но это никак не помогало попыткам башкира скинуть с себя сонное оцепенение. Тряска заставляла стучать зубами, вот и весь результат.

– Что произошло-то? – обиженным тоном спросил Баранов.

Он был недоволен не только тем, что его разбудили, но и тем, что на собрание не пригласили. Хотя «молодого» – Азата – позвали. Только вот о том, что башкир был на четыре года старше его, и что он – единственный из бойцов «Булата», кто более или менее разбирается в местной географии, Леха предпочел позабыть.

– Напали на форт, где местные нефть добывают, – пояснил лейтенант, закуривая сигарету. Дым наполнил салон микроавтобуса и стал постепенно вытягиваться в открытое окно. – Дмитрий попросил о помощи, Полковник договорился с ним за бензин. Так что вернемся и уже с топливом будем.

– Смотри-ка, прямо как амеры, за нефть воюем, – усмехнулся Ершов. Семен умудрился остаться наиболее бодрым из всех, хотя башкир вообще не видел, как он ложился спать.

– А кормить нас будут? – протирая заспанные глаза, спросил Азат. – Уж что-что, а кормили амеров точно хорошо, это я знаю.

– После боя покормят – того, кто выживет, – усмехнулся Шмелев.

– Молчал бы, шутник, блин, – прокомментировал башкир, но машина резко подпрыгнула на одной из слишком больших кочек, и он прикусил язык.

Из глаз брызнули слезы, а рот наполнился солоноватым привкусом крови. Зато проснулся.

– Короче, по вводной, – удостоверившись, что все внимание бойцов оказалось сосредоточено на нем, начал рассказывать лейтенант. – Напали люди, Дмитрий не особо разъясняет, кто, но выходит так, что бандитская шушера. Говорит, эти придурки ездят по всей Волге, пытаются отбирать у людей бензин да поклоняются вечному огню или чему-то такому.