На перекрестках судеб

Вот и сейчас, уехали. У Ольгуни приступы начались. Видно, операции не миновать. Да и Анфисе черед подошел для каких-то там процедур. Любаша с ними поехала. Маруся Михайловна бы тоже поехала, но за квартирой присмотр нужен. Не оставлять же добро без глазу.

— Ты знаешь, она против этой Елены Корнеевны ни единого слова не вымолвила. Во как привязалась! Из врага в друзья закадычные переквалифицировалась.

— Бывает, — согласился Михей. — Натерпелась баба от прежних «друзей», а тут недруг приголубил. Да еще и денежку посулил. Пришлось пересматривать отношения. Значит, говоришь, уехали. Куда, не сказала?

— Да вроде и сама не знает. Но что-то я не верю. Как-то туманно и обтекаемо у нее вышло, хотя и прицепиться вроде не за что. О тайнах мадам Пахомовой представления не имеет. Ничего подозрительного не замечала. Я даже в лоб спросил: а не вы ли на том фуникулере дежурили? Глаза большущие сделала: что за штуковина? В жизни не слыхала. Крутит бабка, кренделя выписывает. Если бы мог, подписку о невыезде оформил…

— Да она теперь нам и ни к чему. Разве что проследить, куда отправится. А отъезд Пахомовой — хороший знак. Может, надоело ей судьбы людские почем зря ломать. Хотя и не почем зря, заслужили… Или… — Михей задумчиво помешивал давно остывший чай.

— Или… — поторопил приятеля Борисик.

— Или план выполнен. И скоро мы узнаем новости. Что там по Жуку и Светлову?

— Тихо пока. Сегодня жду последнего в гости.

— Последнего? Тьфу на тебя!

— Да, что-то я хватил, — Борис постучал по столу, — в смысле, Светлова. По всем приметам, он та самая «крыса». Не могла Пахомова одна везде успеть. Да и очередность прорисовывается, будто бы по мере вины каждому отмеривается.

— Ну, о мере вины ей могла, к примеру, Любаша поведать. Кстати, что с ребенком Сапуна?

— Глухо. Он с женой укатил в жаркие страны. Заявление не писали. Официально дело заводить не имеем права. А неофициально… Уж не у Пахомовой ли наша девочка? Смотри, ни с того, ни с сего у нее появляется вторая дочь. Примерно в таких же годах. С умственной отсталостью. Вот только зачем ей лишняя морока?

— Зачем? Хороший вопрос на первый взгляд. Но если опустить совершенные вдовой преступления, хотя не уверен, что наш суд найдет в эпизодах состав преступления… Доказать-то вряд ли смогут. Разве что с ребенком. Так вот, если их все-таки опустить, то остается глубоко несчастная одинокая женщина с больной дочерью. А на той стороне, я имею в виду далеко не святое семейство Сапунов, живет еще одна маленькая, практически никому не нужная девочка. Мать ее терпеть не может. Отец и хотел бы потетешкаться с единственным чадом, да работой загружен. Почему бы не совместить приятное с полезным? Дочке — подружку, врагу — контру под бок. Вроде и героический поступок, кабы не подоплека… Странная женщина, эта Пахомова. Непредсказуемая, противоречивая, отчаянная…

— Можешь дальше не продолжать, помню, давно на нее запал. Часом не извращенец? Шучу. Ну, я пошел.

— Сам дурак! — Михей швырнул в уходящего напарника салфетку. — И Жука найди поскорее. Мы-то увязли по маковку, но хоть одного спасти — дело чести. Если не поздно…

— Вот именно, — салфетка вернулась на стол основательно измятой — двойной полет оказался серьезным испытанием. — Я позвоню…

— Враги врагами, а друзей забывать нельзя, — бормотал Михей, заходя на почту любвеобильной «тетушки Чарли». — Что там на нашем фронте? Честно говоря, надоело мне в чужом грязном белье копаться. Нам и своего за глаза… По крайней мере, там ясно: здесь наши, там — не наши. А тут… Нашли преступницу — вдову с двумя калеками! Нет, пора мне из игры выходить, не мое это! Давно в полицейских не играл. И дальше не собираюсь. Информацию передам, анализ тоже. И видерзейн, камрады… А вот и весточка! Ну-ка, что там насочинял наш старый греховодник Лямпе? Даже так…

Письмо оказалось предельно кратким:

Любимая, выезжай. Билеты и документы готовы. Завтра жду.

Твой котеночек

— Мог бы и понежничать, конспиратор хренов, — проворчал сквозь пробивающуюся улыбку Михей.

Все становилось на свои места. Любимая работа позволила наконец освободится от непривычных ментовских заморочек. И никуда не денется этот балбес Матвей! У Борисика с генеральской поддержкой все под контролем. Жена, дурочка влюбленная, попрыгает маленько, позадирает нос и уломает папулю прогнуться в очередной раз. Тот внесет неустойку, казино найдет повод, чтобы забрать заявление. Да хоть эксперту заплатит! Деньги из фальшивок превратятся, к примеру, в сильно потрепанные. Их привязанность к уголовному делу выдадут за досадную ошибку. И выйдет наш Мотя на свободу. А на большее ему рассчитывать нечего. Виноват — получи. Остальные туда же. Борисик и без меня нужные гайки докрутит. Деньги ему нужны, так Мотя и не поскупится. А женщина… женщина пусть живет спокойно. Имеет право.

— Все! Убываю. Только маменьку предупрежу. — Матвей набрал знакомый номер: — Макс, ты когда на фазенду планируешь? Нет, в гости не набиваюсь. Маменьку предупредишь, что мне прервали отпуск. Насчет обещания помню. Найду тебе хорошего спеца, тогда и отметим.