На пиру богов

А если скажут, что не малые и вопросы подлежали обсуждению, то следует на это указать, вопросы эти были не новые, но многовековые. И в этой многовековой распре уже тогда, как и теперь, исхожены все пути, исчерпаны все аргументы pro и contra, и решающее значение имеют, конечно, даже не новые аргументы, которых, очевидно, не было приведено и на Флорентийском Соборе, но воля к единению, которая здесь хотя ненадолго да победила.

Светский богослов. Простите за резкость, не воля к единению, но воля к жульничеству.

Беженец. Неуместно и недостойно. Впрочем, чему же удивляться, если эта отрава папоненавистничества настолько глубоко въелась в нас, что поражает даже самые беспристрастные и светлые умы, к каким, бесспорно, принадлежит, например, покойный В. В. Болотов. И вот представьте себе, у этого праведника науки, в самом притом ответственном месте, – в введении к его «тезисам о филиокве», представляющих собой бесспорное событие в русской богословской литературе и первое движение богословской мысли по этому вопросу, мы читаем: общение Церкви «расторгло

римское папство, этот старый наследственный враг Кафолической Церкви, нужно думать, враг и до самых последних времен, который тогда лишь перестанет существовать, когда упразднится и последний враг, смерть». Что же, эти спокойно исступленные и тем более страшным фанатизмом дышащие строки представляют научное, что ли, убеждение церковного историка? Бывают такие научные убеждения? Так вот, возвращаясь к предмету нашего разговора, я должен повторить, что для обсуждения столь обсужденных и переобсужденных вопросов времени было достаточно и речь должна была идти не столько о них, как таковых, сколько о согласительных формулах, которые были в конце концов и приняты. Таким образом, Флорентийский Собор не только по своему составу, но и по предметам своих занятий и определениям, которые касаются догматических вопросов, не менее важных, чем обсужденные и решенные на семи Вселенских соборах, является для Востока Восьмым Вселенским собором, по западному же счету он Семнадцатый.

Иеромонах (молча уходит).

Светский богослов (указывая на него, тихо и серьезно). Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых! Вот вам живой ответ Вселенской Церкви, в которой живет дух великого и святого Марка Ефесского.

Беженец

. О делах Марка во Флоренции последнее слово еще не сказано, как не сказано оно и о Патриархе Фотии.

Светский богослов. Нет, сказано, потому что оба они прославлены и чтятся Церковью как святые.

Беженец. Во-первых, я не знаю, является ли основанием этого прославления борьба с Западной Церковью, хотя исторически знаю, что у греков, с некоторого времени, это стало главным поводом для канонизации, и считаю свою малость некомпетентным судить о вопросах, которые способна полномочно решить только Вселенская Церковь, но знаю твердо, что святость непогрешимости во всех суждениях не обозначает, и потому сохраняю за собой свободу суждения и свободу расхождения. Лично мне остается думать, что если данная канонизация канонична, а не является национальной демонстрацией, то она произошла не в силу, но

несмотря на некоторые богословские мнения и действия как Фотия, так и Марка. Нам неведомо, чем кто угодил Богу, но о своих церковных делах мы должны судить своим умом и совестью, независимо от противоречивого и колеблющегося образа действий как Патриарха Фотия, так даже и Марка, который все-таки поехал во Флоренцию и оставался там, значит, как видите, пошел на совет нечестивых. Но это все частности, а существенно то, что во Флоренции совершилось событие, неизгладимое из книги времен в такой же мере, как и все другие Вселенские соборы, произошло изволися Духу Святому и нам, расколовшаяся Церковь воссоединилась, стала едина, пребывает ныне и пребудет.

Если верить в Церковь и ее непогрешимость, проявляемую чрез законно созванный и законно возглавляемый и законно проведенный Вселенский собор, то мы должны признать не только за определениями, но и за деяниями Восьмого Вселенского собора всю силу вязать и решать на небе и на земле.

Светский богослов. Флорентийский лже-Собор, или съезд, есть просто всесветный обман, один из многочисленных папских обманов, как лжеисидоровы декреталии или торговля индульгенциями оптом и в розницу, и этот обман был обличен всюду на местах, когда злосчастные соборяне возвратились на родину, насчитывая в среде своих немногих, зато тем более великих исповедников истины, с великим Марком, первостоятелем Ефесской Церкви, во главе. Тем самым и Флорентийская уния вместе со всеми своими лжедогматами изглажена из книги времен и является предметом ужаса и озлобления в веках. Ее нет, как не было и Собора.