На поиски динозавров в Гоби

Спуск казался еще страшнее подъема, так как, когда поднимались вверх по руслу, то не видели, что делается сзади, и тем самым не так остро ощущали высоту; теперь же, при спуске, эта высота была прямо перед нашими глазами. В одном месте поперек пути попалась небольшая канавка, в которой застрял "Дзерен". Когда шофер давал слабый газ, машина лишь слегка выползала на несколько сантиметров, чтобы следом занять прежнее положение; при газе посильней колеса приподнятой теперь правой стороны начинали отрываться от земли, и машина, покачиваясь, грозила вот-вот опрокинуться. Это занятие напоминало выполнение сложного акробатического номера в цирке, когда акробат осторожно ищет нужную точку опоры, чтобы, сохранив равновесие, продолжать номер. И Пронин нашел эту нужную точку опоры: "Дзерен" благополучно выбрался из рытвины, а остальные машины постарались объехать ее. Совершив еще ряд косых виражей, из которых каждый заставлял слегка замирать сердце, мы выехали из гор и вздохнули свободно. До сих пор нам не приходилось еще ездить по таким крутым склонам.

Котловина Бэгэр-Нур

Через несколько километров мы въехали в Наран-Сомон, откуда и начался непосредственный спуск в Бэгэр-Нурскую котловину — по громадному сухому руслу. Нам казалось, что мы спускаемся в какую-то преисподнюю, так как перевал Дуту-Даба, на котором мы недавно были, выглядел теперь грозной высокой вершиной, и трудно было даже поверить — неужели наши машины смогли забраться на такую головокружительную высоту.

Котловина Бэгэр-Нур представляет собой узкую длинную впадину, зажатую между широтных хребтов Монгольского Алтая. В центре котловины помещается одноименное соленое озеро, почти пересохшее. Температура в котловине определяется направлением ветра: когда он дует с высоких снежных гор, то становится невероятно холодно, а когда дует вдоль котловины, в ней, как в пекле, — так было именно теперь. Раскаленный ветер дул нам навстречу, от центра котловины, и пес с собой удушающий зной, так что мы волей-неволей вынуждены были остановиться и ждать спада дневной жары. Лагерь поставили близ красноватых обрывов по западному краю котловины.

С раннего утра мы отправились на разведку к длинному обрыву, тянувшемуся непрерывной полосой у подножия гор с южной стороны впадины. Обрывы, сложенные красными песчанистыми глинами, несмотря на свой заманчивый, с точки зрения палеонтолога, вид, тем не менее почти не содержали никаких остатков ископаемых животных. За весь день нам удалось найти несколько неопределенных обломков костей. Единственным утешением было открытие в восточной части обрывов целой группы родников с прекрасной питьевой водой.

Следующий день был посвящен обследованию обрывов, у которых стояли наши палатки. В своей нижней части они также были представлены красными песчанистыми глинами, в которые были врезаны толщи желтовато-серых песков с прослоями конкреций. Вот в этих-то конкрециях и содержались кости различных млекопитающих, представителей так называемой гиппарионовой фауны: главным образом бегающих степных носорогов — хилотериев и древних хоботных с четырьмя бивнями — мастодонтов.

Такая же фауна известна и у нас в Казахстане (Павлодарское, Кочкорское, Калмакпайское и другие местонахождения), куда она расселилась из Центральной Азии. В Казахстане в ее состав, кроме хилотериев и мастодонтов, входят жирафы, антилопы, олени, саблезубые кошки, гиены, страусы и другие животные. Остатки этой фауны известны и в более южных и западных районах — на Украине, в Молдавии. В Греции она получила название "пикермийской" — по деревне Пикерми, где расположено ее крупное местонахождение. Пикермийская фауна, представляющая южную ветвь гиппарионовой, отличается от последней наличием более теплолюбивых форм, например обезьян, и отсутствием северных животных, например оленей. Потомки гиппарионовой фауны, ее южной ветви: жирафы, антилопы, носороги, зебры, страусы и другие животные продолжают существовать и в настоящее время в Восточной Африке. 12–15 миллионов лет назад Казахстан, Западная Сибирь, а также Западная Монголия напоминали по своему ландшафту саванны современной Африки.

Местонахождение Бэгэр-Нур оказалось сравнительно небольшим как по площади, так и по количеству костей, и в течение первых же двух-трех дней мы смогли достаточно тщательно его исследовать, не считая, разумеется, раскопок, сводившихся главным образом к разработке конкреционных прослоев — там, где в них содержались кости.

Разработка конкреций, залегающих на значительной глубине от поверхности, была крайне трудоемка, а потому и местонахождение, с палеонтологической точки зрения, оказалось мало перспективным. За пять дней работы было взято несколько челюстей носорогов и выкопан неполный череп мастодонта из рода серридентинус. При наших успехах в Нэмэгэтинской котловине и в Восточной Гоби такая добыча казалась небольшой.