На полпути к себе

Справедливый? Ох… Этот вопрос самый щекотливый. Хотя бы потому, что справедливость у каждого своя. Я пытаюсь привести свои поступки в соответствие с надеждами и чаяниями других людей, но всё чаще замечаю, что зря это делаю. Магрит хотела видеть меня прилежным учеником? Похоже на то. Я, кстати, старался. Добросовестно изучал вещи, в которых так ни фрэлла и не понял… Только сейчас, спустя почти десяток лет со времени последнего урока, ценность знаний становится очевидной. Пока не всех, но прогресс налицо. Что ещё успел натворить? Старался дружить с шадд’а-рафом — и увидел очень хороший пример того, как следует обманывать чужое доверие. Не нужно было раскрывать своё сердце кому ни попадя… Впрочем, жалею ли я об этом по-настоящему? Наверное, нет. Помимо мрачных дней были и солнечные, не стоит притворяться, что не замечал тёплых лучей, — глупо…

Кому ещё я показался лучше, чем на самом деле? А, королевская семейка! Теперь вот эльфы. И зачем только притворяюсь? Зачем ввожу всех их в заблуждение? Ведь на самом деле я…

— КАКОЙ ЖЕ?

— Себялюбивый мерзавец.

— ЭТО ТОЛЬКО ОДНО ИЗ ОТРАЖЕНИЙ.

— Неужели? А какие ещё есть?

— ТЕБЕ ЛУЧШЕ ЗНАТЬ.

— О да! Их не так уж много…

Я перечислил всё? Нет, кое-кого забыл. Чудовище, которое живёт Разрушением. Монстр, дремлющий в глубинах души и открывающий глаза только затем, чтобы поглощать…

— А ДАЛЬШЕ?

— Что — дальше?

— ТЫ НЕ ЗАКОНЧИЛ.

— Не понимаю…

— У ТЕБЯ ЕЩЁ ЕСТЬ ВРЕМЯ, ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ ВЫВОД.

— Какой?

— ТЕБЕ РЕШАТЬ.

Вновь наступает тишина. Она подкрадывается со всех сторон и кладёт бесчисленные головы мне на плечи. Тишина, нарушаемая только звонким рождением новой нити…

Они подбираются всё ближе к голове — последняя вынырнула рядом с левой ключицей. У меня есть всего несколько минут, прежде чем мозг прорастёт в пустоту алыми ростками. Всего несколько минут… Но кто сказал, что на этом всё закончится? Кто поклянётся мне, что, когда нити разорвут мои глаза, я перестану ВИДЕТЬ? Кто?

Улыбаюсь и тихо говорю тому, кто ждёт моих слов:

— Никакого вывода не будет. Мне нечего и не из чего выводить. Я не знаю, кем являюсь. Имя и титул — всего лишь пустые звуки, придуманные и произнесённые теми, кто не более сведущ в тайнах мироздания, чем я… Если вы хотите знать, кто я, спросите у людей, которые встречали меня на своём пути. Может быть, они ответят вам. А если промолчат… Что ж, значит, я не заслужил того, чтобы быть… И давайте закончим: если вы вознамерились убивать, я готов принять ваш приговор. Если собираетесь терзать моё тело и дальше — придумайте новый вопрос!

Тишина усмехается. Светящиеся пылинки порскают в стороны, на мгновение — такое краткое, что глаза не могут понять, было ли оно на самом деле или только почудилось — отступая перед длинной тенью… А голос — усталый, но довольный — в последний раз раздвигает полог тишины:

— ХОТЕЛОСЬ БЫ ВЕРИТЬ, ЧТО ТЫ НЕ ГАДАЛ, А ОТВЕЧАЛ ТО, ЧТО ЧУВСТВУЕШЬ… Я НЕ СУДИЯ И НЕ ПАЛАЧ: БОЛЬ МЫ ПРИЧИНЯЕМ СЕБЕ САМИ, ЗАПОМНИ ЭТО… ЗАПОМНИ И СТУПАЙ… А КУДА — НАЗАД ИЛИ ВПЕРЁД, — РЕШАТЬ ВСЁ РАВНО ТЕБЕ!

Последние слова интонациями странно напоминают Мантию, но я знаю, что не она задавала вопросы. Хотя бы потому, что здесь, в мире танцующих белых светлячков, у меня нет ничего и никого. Кроме меня самого. И этого вполне достаточно, как выясняется… В некоторых случаях.

С диким, совершенно невыносимым рёвом нити лопаются, роняя моё неподвижное тело. Сознание падает следом. Вниз? Вверх? Одно знаю точно: Я УХОЖУ. Покидаю клочок Пространства, оставляя… Что? Не могу понять. Но что-то определённо остаётся в круговерти мерцающих пылинок, вьюгой вздымающихся за спиной.

* * *

Тепло. Даже очень тепло. Трудно дышать, и вообще… Как-то тяжело. Словно на мне лежит груда…

Собственно говоря, она самая и лежит. Груда шкур. На кой фрэлл, скажите, пожалуйста? Я что, так сильно замёрз? В любом случае, сейчас мне невыносимо жарко и душно, и стоило бы…

Пытаюсь выпростать руку из-под вороха жёстких покрывал — и тут же слышу:

— Ты как?

Звенящий голос Мин сливается с отчаянным воплем Мантии:

«Ты вернулся!»

Устало щурюсь:

— Не все сразу, девочки…

— С кем ты разговариваешь? — хмурится Мин. — Здесь нет никого, кроме меня и тебя…

— Да? — Прикусываю язык и спешно ищу оправдание своей оговорке. — Знаешь, у меня в глазах… двоится.

— Это плохо, — обеспокоенно замечает воительница. — Я позову доктора!

— Не надо, милая. Я просто полежу… Всё само собой наладится.

— Само собой ничего никогда не налаживается! Всё равно схожу… Лежи спокойно! — Мин оставляет меня на растерзание моей любимой подружке.

Теперь можем поговорить.

«Я так рада, что ты вернулся!»

Могло быть иначе?

«Должно было быть», — осторожно отвечает Мантия.

Куда я попал?

«Тебе виднее…»

Даже предположить не могу! А вот ты, похоже, в курсе происходящего… Ну-ка рассказывай!

«Что я могу рассказать, если меня там не было?» — резонно куксится она.

И что с того? Ты рада, что я «вернулся», следовательно, имеешь представление о том, откуда именно нужно было возвращаться. Я прав?