На последний шанс меньше

Никита встал справа от Вали, и вся четвёрка пронаблюдала, как на пустырь выехала разрисованная «двенашка». С шорохом гальки она затормозила и наружу подчёркнуто медленно вылезли двое: мужчина лет тридцати в кожаной куртке, бледный и высохший, и парень лет двадцати пяти, в джинсах и спортивной ветровке, долговязый и лопоухий. Они встали в шаге от дверей и приняли такой вид, словно высокородные и богатые приехали смотреть на низких и нищих. Открылась задняя дверь, оттуда показалась голова, покрытая белыми длинными волосами. Блеснули холодные глаза… Узнав Алекса, Никита невольно сжал кулаки. Алекс тоже, видимо, узнал Никиту, так как щёки его быстро налились дурной кровью, а вены на висках вздулись, как змеи. Вид такой, словно он сейчас кинется!.. Но гигант лишь смерил его презрительным взглядом, и только потом не торопливо заметил остальных. С насмешливой ухмылкой он произнёс:

– Здравствуйте, люди…

– И ты не хворай, добрый человек, – ответил Кутуз добродушно. – Я так понимаю, вы и есть тот, кто назначил мне встречу. Чем могу быть полезен?..

Алекс опять глянул на Никиту, потом спросил:

– Вы Юрий Алексеевич Кожемякин?

– Да, это я… А вы Алексей Кружилин?

– Точно. – Алекс склонил голову влево-вправо, с хрустом размял позвонки. – Но можете звать меня просто Алекс, как и все.

– Благодарю… – Юрий Алексеевич чуть поклонился, в его голосе легко угадалась насмешливость. – И вы тоже обращайтесь ко мне просто – Кутуз. Так меня иногда зовут.

– Спасибо… – Теперь поклонился Алекс, и в этом его жесте тоже блеснула ирония. Никита приметил, с каким восхищением следят за беловолосым ребята, приехавшие с ним: глаза вылупили, уши навострили, каждый жест и каждое слово его ловят, точно Христа увидели. – Ну что ж, думаю, лучше перейти сразу к делу… – Алекс снова кольнул глазами Никиту. – Да, это я вам звонил, это я назначил встречу. Хочу решить важный вопрос… А вопрос такой: вон среди вас стоит чучело, нанёсшее мне оскорбление и ущерб. Мало того – оно убило моих друзей и сбежало, не ответив. Я бы хотел поговорить с тобой о нём, Кутуз.

Алекс скрестил руки на груди и глубоко вздохнул – это было похоже на то, как вздымается парус на корабле. Кутуз оглянулся на Никиту – лицо его выразило искреннее изумление. Хмыкнув, он произнёс:

– Интересные дела… Расскажи-ка, Алекс, обо всём поподробнее. Я хочу знать…

У Никиты сердце ёкнуло, но он заставил себя хранить маску спокойствия. В такие моменты нельзя давать и ничтожную слабину.

– Да историю-то эту уже, наверное, вся страна знает… – Алекс развёл руками. – Вот этот вот, Никита его зовут… он убил моего друга. Убил моих людей. Он тварь, которая должна ответить за свои поступки! Которой не место среди нормальных людей! Думаю, ты согласишься, Кутуз, что держать среди своих пацанов всякую шваль вовсе не правильно…

– Думать – это, конечно, признак ума. – Кутуз слегка наклонил голову вперёд. – Как и спрашивать, если чего-то не знаешь… Но что же ты хочешь от меня? К чему эта встреча?..

Лицо Алекса покраснело. Глаза выпучились, верхняя губа поднялась, обнажила зубы. Чуть ли не плюясь он выпалил:

– Чего хочу?! Я хочу взять его и раздавить, как червяка! Он виновен передо мной и перед другими людьми! Ты должен отдать его!..

– Стоп-стоп. – Юрий Алексеевич поднял ладонь. – Я, Алекс, никому и ничего не должен. Никому и ничего…

Глаза великана пылают, как факелы. Руки будто бы ищут что-то, а пальцы сжимаются в потуге задушить и сломать. С прямо-таки кричащим усилием сдерживая себя, Алекс кивнул.

– Хорошо, я не так выразился… Я хочу, чтобы ты отдал его мне. Это будет честно…

– Честно по отношению к кому?.. – Ко всем переменам в беловолосом громиле Кутуз остался пренебрежительно спокоен. – И вообще… Если мы слушаем тебя, то должны и выслушать человека, которого ты обвиняешь. Правильно я рассуждаю?..

Вопрос был риторическим, Кутуз не ждал ответа. Повернувшись к Никите, он попросил:

– Приятель! Выйди-ка! – Никита тихо вздохнул, сжал челюсти и шагнул вперёд, силясь держать во власти испытывающие неприятную слабость колени. – Видишь, какая история складывается? Человек вот говорит, что ты убийца, людей каких-то погубил… Что на это скажешь?..

Либо Никита переволновался и плохо соображает, либо Кутуз отличный лицемер – он спрашивал не по задуманному, а по наитию. Может быть Юрий Алексеевич всё-таки решили жертвенного козла зарезать?..

Взглянув на людей Алекса, чьи глаза жадно следят за всем, потом на своих, пусть и временных союзников, потом и на самого Алекса, похожего сейчас скорее на бомбу, готовую взорваться, Никита собрался с духом и ответил:

– Да мне рассказывать почти и нечего. Они убили моего отца! На их руках была его кровь. Я не стал терпеть – пришёл и поквитался! Вот и вся история.

Посчитав, что сказал достаточно, он умолк.

– Та-а-к, ага… – Кутуз скрестил руки на груди, взгляд его стал острым и липким. – За отца, говоришь, поквитался… Все ли слышали?..

Алекс вдруг яростно всплеснул руками.

– Почему я должен его слушать?! Что за чёртов фарс? Вы заодно?! Ты, Кутуз, защищаешь это ублюдка?!