На поводу у сердца

— Здесь, — он почему-то тоже произносит почти что дрожащим голосом и смотрит на меня с незнакомой робостью во взгляде, застыв на месте, будто бы не решается подойти ко мне ближе. Боится? Или стесняется? А может, мне всё это просто кажется? Да, конечно, кажется. Чего ему стесняться? Я сейчас просто ничего не могу воспринимать адекватно.

— Но… Как? Ты… Ты же сказал… Что… — как, впрочем, и говорить совершенно не могу, разом потеряв способность внятно излагать свои мысли.

— Как оказалось, я не только гений, что может определить твоё местоположение по телефону, но и тот ещё врун, — он виновато пожимает плечами, не отрывая с моего лица своего невообразимо зелёного взгляда. Слегка напрягает веки, закусывает губу и выглядит при этом крайне растерянным. — Ты не рада меня видеть? — добавляет он практически шёпотом и как-то совсем без уверенности, словно в самом деле допускает мысль, что я не рада нашей встрече.

Он совсем с ума сошёл — задавать такие нелепые вопросы?

Я? Не рада ЕГО видеть?

Да я смотрю на него сейчас, стоящего в нескольких метрах от меня при тусклом освещении уличных фонарей, и ничего вокруг больше не вижу, не слышу, ни о чём не думаю, лишь сквозь всю свою сущность в который раз пропускаю единственную и самую настоящую в моей жизни истину…

Вот он — мой свет. Моя душа. Моя тихая гавань.

Пусть это безответно, но зато абсолютно реально. А именно это мне и было нужно — почувствовать нечто реальное и быть полностью уверенной, что это правда. И сейчас я с благоговейным изумлением любуюсь его высокой фигурой и до боли родными чертами лица, по которым скучала, как никогда прежде, и делаю это…

Я чувствую.

Буквально сразу начинаю ощущать всю ласку, нежность, трепет, страсть, любовь, что ежесекундно всё обильней заполоняют моё тело покалывающим током и бархатным тёплом, которое я до невозможности желаю подарить ему.

Но не могу. Не могу!

И потому без всяких лишних слов я просто подбегаю к Остину и налетаю на него с такими цепкими объятиями, что заставляют его издать протяжный, хриплый стон. Не знаю, сделала ли я ему больно, удивила или напрочь перекрыла кислород, да и это не важно — все вопросы в моей голове вмиг теряют свою актуальность, когда его сильные руки так же крепко обхватывают меня в ответ, автоматически запуская отсчёт столь коротким, но самым счастливым секундам в моей жизни.

Секундам, когда мы вместе. Близко. Тесно. Молча. Не двигаясь. Прижавшись телом к телу, зависаем так, надеясь, что время так же зависнет вместе с нами. Точнее, на это надеюсь только я, потому что не хочу, чтобы он хоть когда-нибудь отпускал меня. Не хочу вновь ощущать весь существующий во мне холод, боль, одиночество, необходимость в нём. Не хочу надевать маску «лучшей подруги» и делать вид, что ничего не чувствую.

Я хочу всегда быть окутана его жаркими объятиями, в которых, помимо любви и невыразимого желания, меня охватывает чувство особой защищённости, душевного комфорта и бесконечного покоя, будто в его руках я нахожусь не просто как за каменной стеной, а как за неприступной крепостью, которой не страшны ни враги, не войны, ни стихийные бедствия.

Хочу прикасаться к нему и упиваться его ответными прикосновениями в точности так же, как я делаю это сейчас, когда одна его ладонь намертво приклеена к моим оголённым лопаткам, а вторая осторожно забирается в волосы, перебирая пальцами мои слегка спутанные пряди. И боже, как же я хочу иметь возможность приподняться на цыпочки к его лицу и накрыть самые желанные во всём мире губы страстным, жарким поцелуем, в процессе которого готова задохнуться от нехватки воздуха или умереть из-за переизбытка эмоций.

— А сказала, что не соскучилась, — его теплый шепот щекочет мне шею, вырывая меня из любовного забвенья, напоминая, что пора бы уже загонять обратно вглубь все свои потаённые желания.

Ещё парочку секунд, ещё чуть-чуть, совсем немного, и вот я отрываю свои руки от его шеи, а тело — от крепкого корпуса, но удержать внутри себя рвущиеся к нему слова у меня не получается, отчего я неосознанно выдаю чрезмерно ласковым для просто друга тоном:

— Скажи, что ты тоже по мне очень соскучился, — о чём я тут же желаю, нервно прикусывая нижнюю губу. Что ты несёшь, Николь? Соберись! Не выдавай эмоций. Он твой друг. Он твой брат. И ему не нужно ничего больше. — Хотя о чём это я? Уверена, у тебя не было времени скучать, — добавляю будничным голосом, делая полушаг назад и, запрокидывая голову вверх, с опаской встречаюсь с ним взглядом.

— Я скучал по тебе гораздо сильнее, чем ты думаешь, Ники, — удивляет он невероятной мягкостью в голосе и теперь вместо рук обнимает меня своим проникновенным взором, что в мгновенье ока превращает меня в ту семилетнюю девочку, сердце которой эти нефриты наполнили любовью с первых же секунд.