На пределе

— Слав, оставайтесь, — мягко ложится ладонь Нюты на мой локоть. — Ну, правда, такой день. Когда вы теперь так соберётесь?

— Что значит «когда»? — усмехается её муж, обнимая девушку за плечи. — В день, когда у нас родится дочь.

— В другой раз обяза… — начал было я, но Таня перебила нежным:

— Оставайся, Слав, правда. Погужбаните, да вернёшься к утру. Завтра нам никуда не надо, передохнём.

— И ты тоже, Тань, — настаивает Нюта, но Таня непреклонно качает головой.

— Нет, я с тобой поеду, — хмурюсь я.

Не нравится мне что-то в её взгляде. Таня тянется к моему уху и тихо говорит:

— Любимый, просто вызови мне такси и оставайся. Мне нужно немного побыть одной.

Слова, которые произносятся ею пару раз в месяц. Я точно знаю, что она подразумевает, поэтому киваю.

— Я отвезу тебя на такси и вернусь.

Она не против. Улыбается мило Ярычу, когда тот одобрительно выпячивает большие пальцы вверх.

Мужики берутся нас провожать до машины, когда та приезжает. Усадил Таню, обнял за плечи, а когда таксист тронулся, увидел знакомую старенькую тойоту, из которой вылезала она. Хмурая, напряженная, но в свете фонаря я отчётливо видел красноту на щеках. Смущена? Зла?

Сердце непослушно сорвалось в маршбросок и я уткнулся в макушку своей «жены», чтобы как-то его унять.

Твою мать, Виноградова! Почему именно сегодня тебе нужно было прийти сюда?! Почему не в другой день, когда меня здесь уже точно не будет?

— Отдохни хорошо, ладно? — просит Таня, поглаживая меня по руке, что обнимала её плечи. — С ребятами ещё не скоро встретитесь, поэтому не ограничивай себя. Ты так редко отдыхаешь, что я боюсь, как бы не стресс, виной тому, что у нас ничего не получается.

Усмехнулся в светлую макушку и спросил:

— Хочешь, чтобы я напился?

— Хочу, — кивает она. — Несмотря на то, что это бредово звучит, но оно иногда полезно для спермото…

— Не продолжай, — поморщился я. — Хочешь, чтобы напился, я напьюсь. Но давай мы такое часто практиковать не будем, хорошо?

Прижалась крепче и рассмеялась.

— Часто не будем, обещаю.

Приехав домой, я проводил её до двери, поцеловал, отмечая усталость на красивом лице, и отправился обратно. Всю дорогу я думал вовсе не о том, что оставил Таню дома, а о том, что в «Причале» сейчас находилась другая, с которой по-хорошему мне лучше не пересекаться.

Точно. Просто избегать Лизу Виноградову, как бы сильно не тянуло заглянуть в эти серые глаза, от вида которых замирало всё нутро. Я не готов отказаться от того, что есть в моей жизни. Мне больно предавать Таню даже мыслями о другой. Чувствую себя последним уродом, а ведь я по натуре не бабник. По молодости все гонялись за юбками, и да, было у меня много девушек, но я не скажу, что питал азарт, завоёвывая женские сердца, тела и умы. Они сами вешались, питая надежды, я же просто позволял им отдавать себя. И когда в моей жизни появилась Таня, я от всего этого отказался, зная, что сделаю больно. Да и зачем вообще искать тепла под лаской чужих рук, когда дома ждёт уютное привычное твоё?

Таксист обратно довёз быстро и уже через минуту я поднимался на второй этаж, где царило веселье. Гогот мужиков был слышен даже за густыми низкими басами. Похоже, Ярыч и Каст опять что-то чудили, без них вообще никогда не обходится. Глянул на Старого и махнул тому рукой. Сегодня он точно будет единственным трезвым бойцом.

Прошел к своему месту и замер, глядя, как та самая Лиза Виноградова, сидит на коленях Ярыча и звонко смеётся, наслаждаясь тем, что тот возмущённо смотрит на Каста.

Сердце ухнуло куда-то в пятки.

Какого хрена?!

Когда они с Ярычем успели познакомиться? Только что? Тогда почему она ведёт себя так, будто давно его знает? Или опять пьяная?

Присмотрелся к девушке в руках Ярыча. Глаза блестят, на щеках легкий румянец и поведение немного неадекватное. Всё это говорило о действительно пьяном состоянии. И когда только успела? Меня же не было минут сорок, ну максимум час, но я точно видел, что выходила из тачки трезвая. Сколько нужно выпить, чтобы так окосеть? И где муж? Снова развлекается с другой бабой? Кто её опять домой повезёт?

Твою мать, ну какого хрена, я об этом думаю? Будто мало мне своих проблем. Пусть сама со своими хахалями разбирается.

Вздохнул, садясь за стол.

— Чё не так, Сора? — хлопнув по плечу, кричит Север и протягивает рюмку белой. — Со своей поссорились?

Мельком взглянул на хохочущую Виноградову, стиснул зубы и честно ответил:

— Нет, не поругались.

Рука сама за рюмкой потянулась. Отчего-то желание напиться усилилось троекратно, несмотря на то, что изначально его и вовсе не было. Сначала ради Тани, а теперь ради чего? Знаю. Заглушить то, что шипастой тварью рвётся из груди, раздирая душу в мясо.

Опрокинул ядерную обжигающую жидкость, которая мгновенно опалила грудь, и занюхал каким-то сухариком из салата, лежащего в ближайшей тарелке. Снова поднял взгляд на парочку. Сидят, смеются. Самое обидное, что, по-моему, ей вообще не важно у кого на коленях сидеть. Неужели такая…