На пределе

Тряхнул головой, ставя корзину с продуктами на кассу. Девушка с приклеенной улыбкой и короткими взглядами, избегающими моих глаз, пробила всё и назвала сумму к оплате. Доставая банковскую карту, невольно подумал о том, что можно прогуляться до ещё одного магазина… и вдруг понял, что не хочу домой. Не хочу идти туда, где нет никакой радости. Лишь чувство вины, что ничего не получается… что изменил. Что не могу подарить кусочек счастья той, кто этого заслуживает.

Подхватив пакет, я отошёл от кассы и наткнулся взглядом на невысокую фигуру, в которой сразу узнал Виноградову. Она тоже только что рассчиталась за покупки и направилась на выход. И мне бы оторвать взгляд, найти что-то более примечательное, но колотящаяся мышца в груди, разгоняла кровь и адреналин по венам. Я хотел на неё смотреть. Желал насытиться её образом, пусть и со спины. И узнать, куда она направилась такая задумчивая и неторопливая.

И я шёл, как тогда, в клубе, увидев её невменяемой. Шёл вопреки доводам разума. Шёл, видя перед собой только её. Вспоминая вкус её губ, вспоминая мягкость кожи и сладость стонов. Шёл и понимал, что… мы идём ко мне?

Сердце забилось с утроенной силой уже где-то в горле. Я не понимал, что происходит, когда прибавил шаг и поймал уже закрывающуюся дверь. Быстро поднялся на площадку и остановился позади Лизы не скрываясь. Дыша прямо ей в затылок.

Я чувствовал знакомый аромат этой охламонки и старался не делать поспешных выводов, но всё равно не мог отделаться от мысли, что она зачем-то направляется к Тане. Рассказать о нас? Подорвать наши отношения? Зачем?

Виноградова медленно повернулась, чувствуя угрозу и посмотрела в мои глаза, раскрыв свои от удивления.

— Сора?

Лифт остановился и открыл двери в приглашении.

— Саша, — поправил я бывшую оперативницу и грозно двинулся на неё, рукой подталкивая внутрь клетки, которую она сама для нас вызвала.

Глядя только в её глаза, я нажал на какую-то кнопку и дождавшись, когда лифт поедет, прижал Лизу к стене, стараясь не касаться её.

— Что ты делаешь? — хрипло спросила она, будто в самом деле хотела это знать.

Не хотела. Я по глазам видел, что её чувства были далеки от интереса. Как и мои.

— Я тоже хочу знать, что ты делаешь. Здесь?

— Я…

— Если это то, о чём я думаю, то ты просто дура, Виноградова, — выдохнул я.

На долю секунды её зрачки расширились, а затем она поджала губы и задала вопрос:

— А о чём ты думаешь?

О том, что ещё немного и я на всё наплюю. На все принципы и обещания. На мораль. На чувство собственного достоинства. Просто потому, что она в грёбаных трёх сантиметрах от меня, и я могу прямо сейчас почувствовать вкус её губ и тепло нежной кожи. Но я этого не делаю. Не делаю, мать твою, потому что не хочу нас обоих ненавидеть.

— О том, что ты направляешься ко мне домой. К моей девушке, чтобы рассказать о произошедшем между нами. Так?

— Да я…

— Оставь эту идею, поняла? Если она узнает, я приду к тебе, Лиза. Приду, и за себя не ручаюсь…

Кажется, угроза подействовала совсем не так, как я ожидал.

Конечно, я вовсе не то имел в виду. Если бы существовал хоть какой-то шанс, что мы с Таней расстанемся, я приду к ней. Действительно, приду, но вовсе не за тем, чтобы мстить.

— Да пошёл ты! — Виноградова едва не плюнула мне в лицо и оттолкнула в грудь ладонью, ожидая, что я отступлю.

И я должен был это сделать. Должен был позволить отстранить себя от поджатых губ и яростного взгляда. Но что-то в моей голове щёлкнуло ещё при первой встрече, спустив с крючка маховик, на который и наворачивались мои собственные внутренности.

Отрываться от неё больнее с каждой встречей.

И я не хочу. Не хочу терять это ощущение.

Толкнул ладонью в плечо, снова прижимая к стене и сделал наконец то, чего так хотелось. Завладел губами, вкус которых не выветрить даже самыми сладкими ягодами. Даже амброзией, доставленной прямиком с Олимпа.

Я хочу дышать ею, пока не наполню лёгкие до отказа. Впитать в себя. Забрать, украсть, спрятать, пока не отняли. Или пока сам не очнусь от собственного сумасшествия.

— Пусти… — хриплая просьба, наполненная ложью, соскользнула в мой рот.

И я не верю. Не верю, мать твою, потому что тонкие хрупкие пальцы сжимали воротник моей же рубашки и тянули вниз, не позволяя отстраниться. Меня пробирало смехом изнутри, но я держал его в пределах улыбки, обрывая её каждую секунду, когда скользил языком по бархатным губам.

— Ты сумасшедший… Отпусти меня.

Сделал глубокий вдох, наполняя лёгкие её запахом и оторвался от наркотика, перед которым не смог устоять.

— Тебя из кокаина сделали, что ли, Виноградова?

— Да иди ты, Стагаров, — хмыкнула она, а затем с резким выпадом снизу врезала мне в челюсть. Да так, что звёзды перед глазами засверкали. — Я просто домой поднимаюсь.

И как пальцы себе не переломала? Не поморщилась ведь даже. Взял в руку упомянутые и внимательно осмотрел на предмет повреждения или разбухания, пока до меня не дошёл смысл сказанных слов.

— Домой? — вскинул взгляд и уставился в бездонные серые глаза, явно где-то что-то растеряв. Не удивлюсь, если то был рассудок.