На прорыв времени! Дилогия (СИ)

Советские люди – это мудрые люди, хорошо воспитанные, образованные и подготовленные. Может быть, пока еще не все, но с каждым годом мы все ближе к этому. И поставив единую цель, а потом вместе продвигаясь в ее направлении, советский народ способен на все, что угодно. И последняя война – более чем убедительное подтверждение этих слов!

Наблюдающий за Рокоссовским Сталин незаметно ухмыльнулся. Забывший про бумажку, маршал полностью захватил внимание зала.

– Наше большое преимущество вот еще в чем: если правительство не уверено, будет ли работать то-то и то-то, у нас есть возможность поставить эксперимент в отдельных областях или республиках, что невозможно в странах Запада. И именно так мы и будем поступать. Пробовать и ошибаться.

Ведь все наше государство – это самая крупная экспериментальная программа, когда-либо существовавшая в мире. Пробуя самые разные подходы, на самых низших звеньях – мы будем выбирать лучший вариант. Если что-то получилось – оно будет принято, не сработало – будет отвергнуто. Даже сейчас, когда мы все еще в начале пути, есть множество примеров, когда инициатива, идущая снизу, была принята руководством и воплотилась в постановления, действительные для всей страны.

На Западе доказательство правоты правительства – это его победа на выборах. А у нас – достигнутые результаты. Вот это – демократия. А вовсе не тот строй, где человек не может зайти в магазин только потому, что у него не такой цвет кожи. – Рокоссовский замолк и сделал глоток воды. В зале слышались одобрительные выкрики. – Так что же у нас за система? Наша система – это прагматическое, систематическое продвижение к построению нового, процветающего общества. И как говорил товарищ Сталин: мы не должны останавливаться на этом пути. Потому что остановившись – мы проиграем. А у нас нет такого права!

Еще почти час пришедшие в здание ЦК люди внимали словам Рокоссовского, прерывая его аплодисментами, часто становящимися «бурными и продолжительными» и «переходящими в овацию».

И за этот час Лаврентий Павлович Берия сделал для себя несколько отметок.

Если кому-то не нравится новая политика партии и люди, ее продвигающие, тем хуже для этих «кого-то»…

5 сентября 1942 года. Голландия, г. Арнем.

– Эй, Леня! Леня! Васильев! – Наконец майор услышал зовущего его Шимазина и повернул голову.

– Чего такое? – спросил он у однополчанина, терпеливо дождавшись, пока тот проберется через наполнявшую перрон толпу солдат.

– Вы когда грузитесь?

– Да сейчас, собственно, и грузимся. А что?

– Да мне в штабе ничего не объяснили, сказали что-то вроде: «планы поменялись, грузи батальон», а куда, чего, когда – ничего не сказали. Попробовал ломануться к полковнику, а у того сам Малиновский…

– Послал?

– Ага. Вежливо так. – Терентий удрученно развел руками.

– А вот не фига было утренний сбор пропускать! – Васильев погрозил другу пальцем.

– Да я же по уважительной причине. – Скептический взгляд Леонида был вполне объясним, учитывая, что Шимазин был большой любитель женщин, и пропуск хорошенькой особы слабого пола мимо своего обаяния считал чем-то вроде преступления.

– И сколько лет этой самой причине? И каков цвет ее волос и глаз?

– Черт его знает. Лет где-то около сорока, волосы светлые, а глаза… ну не знаю, я не рассматривал.

– ??? Это… в смысле… ты сейчас вообще о чем? Ты чего, решил перейти на женщин постарше? Молоденькие больше не устраивают?

– А кто вообще сказал, что это была женщина? – предельно серьезным тоном поинтересовался Шимазин. После чего, глядя на выражение лица Леонида, расхохотался. – Нет, Лень, тебе точно надо срочно бабу найти. А то у тебя в башке черт знает что творится. Я у немецкого полковника документы забирал, насчет там передачи комендатуры нам и все такое.

– И ведь подловил, стервец. Ладно уж, чего там.

– Так чего за галиматья с переводом?

– А, ну да. Нас в Утрехт перебрасывают, всей дивизией. – Васильев пожал плечами.

– С какого? Вроде ж мы должны были тут стоять? – Терентий недоуменно посмотрел на товарища.

– Да понятия не имею. Наверное, чтобы пугнуть «союзничков». Ты последнюю статью в «Правде» про выступления Сталина, Рокоссовского и Молотова читал?

– Ну да. Чего, думаешь, после вздрючки немчуры нам теперь и англичашек с их уолл-стритовскими боссами погонять придется? – Шимазин машинально потянулся к кобуре.

– Да не, вряд ли. Их япошки так гоняют, что им по-любому не до нас.

– А смысл тогда в этих перебросках? Думаешь, мы по их душонки придем, так сказать, в превентивном порядке?

– Терентий, вот слушаю я тебя и удивляюсь. И как ты майором стал? Тебе ж в «Правде» четко написали: развитие Союза – это мирное и поступательное построение процветающего и справедливого общества. А Армия и Флот – это только если капиталистам захочется получить в зубы.

– Ну, в «Правде» много всего пишут, – глубокомысленно произнес Шимазин, – всего и не поймешь сразу.

– Ага, конечно.

– Товарищ майор! – Разговор двух друзей прервало появление теперь уже прапорщика Охлопкова. Якут, появившись словно из ниоткуда, вытянулся перед комбатом.