На пути к мечте

– Какая тебе разница? – прекратив, наконец, свои бесплодные попытки, она вызывающе смотрит мне в лицо, и от пронзительного взгляда ее огромных ореховых глаз, светлых по внешнему краю и темных внутри, тепло разливается по моей груди и животу. Мой Орешек. Она нереально действует на меня, но, судя по ее тяжело вздымающейся груди и глубокому дыханию, я действую на нее примерно так же. Решаю проверить свои предположения и, наклонившись, тихонько провожу носом по ее щеке. Черт, какая же у нее нежная кожа!

Дыхание у нее сбивается, и я торжествую. Вот только у меня самого напрочь сносит крышу от этого микроскопического прикосновения. Мне ужасно хочется поймать ее пухлые губки, которые всего в нескольких сантиметрах от моих, и терзать их, пока она не попросит пощады.

– Что ты делаешь? – тихо-тихо, но уже владея собой и выровняв дыхание, спрашивает Рита. Она скашивает глаза на пятиклашек, но те увлечены своими делами и на нас не обращают внимания. Выпрямившись, но не убирая рук, я усмехаюсь:

– Ничего. А на что это похоже?

– Чего ты хочешь от меня, Стас? – внезапно другим тоном, как-то устало спрашивает она. – Не боишься, что подружка увидит?

Подружка? Это Марика, что ли?

– Во-первых, мне плевать, – дергаю я плечом. – Во-вторых, она мне не подружка, я тебе говорил.

– Вчера мне так не показалось, – замечает Рита. – В столовой.

– Она сама на меня набросилась, – протестую я, но Рита поднимает ладонь:

– Не надо, мне неинтересно. Просто отпусти уже меня. Пожалуйста, – добавляет она. – Часы пробили полночь, карета превратилась в тыкву, мы вернулись к прошлой жизни, в которой не было места друг другу. Тебе пора к Марике или куда там ты ходишь по утрам, а мне – повторять параграф…

В ее голосе сквозит неприкрытая горечь, и я цепляюсь за нее.

– А если я не хочу?

– Чего не хочешь? – не понимает она.

– Не хочу, чтобы в моей жизни не было места для тебя.

Она несколько секунд молчит, а потом вскидывает свои огромные глазищи.

– А чего ты хочешь, Стас? Зачем я тебе? Не обижайся, но за все эти годы я не раз видела тебя с девчонками в школьных коридорах. Я прекрасно понимаю природу твоих с ними отношений. Понимаю, что тебе от них нужно. И им от тебя. Но я не такая, Стас.

– Ты сейчас говоришь обо мне словами своей матери, да? – знаю, что она права, но внезапно мне становится обидно слышать это от нее. – Теми словами, которыми она описывала тебе парней, от которых надо держаться подальше.

Она примирительно кладет горячую узкую ладошку мне на грудь. Она словно прожигает меня через тонкую ткань футболки.

– Не обижайся. И нет, это не слова моей матери. То, что говорит она, я надеюсь, тебе не доведется слышать. Но ты сам сказал в пятницу, что ты никогда не встречался с девчонками. А я не хочу быть очередным трофеем, очередной сексуальной победой, с которой ты поиграешь некоторое время, а потом она тебе надоест. Как Марика.

Черт побери, она запомнила все, что я наболтал?

Я разжимаю руки и прислоняюсь спиной к подоконнику рядом с ней. Потираю лоб.

– Да, я действительно это сказал. И я с ними правда не встречался, я только спал с ними. Тут мне нечем крыть. Но заметь – я ведь сказал об этом в прошедшем времени. Ты… – я замолкаю, пытаясь подобрать слова. В фойе начинает появляться народ, и я все время отвлекаюсь, боясь, что заявится кто-то из моих или Ритиных одноклассников и не даст нам договорить. Выдыхаю и начинаю снова: – Ты ведь тоже почувствовала что-то в пятницу, ведь правда? Это не игра моего воображения. Я никогда не чувствовал ничего подобного прежде, и я уверен, что с тобой произошло то же самое.

Я смотрю сверху вниз на ее опущенные длинные ресницы. Она глядит вниз, на свой сапожок, мыском которого вычерчивает на полу какие-то узоры. А потом резко вскидывает голову, пронзая меня ореховым взглядом, и я в очередной раз погибаю.

– То, что было в пятницу, осталось в пятнице, Стас. Я поступила неправильно, поцеловав тебя. Это было временное помешательство, ошибка…

– Нет! – слишком громко восклицаю я. На нас оглядываются, Рита краснеет, а я тут же понижаю голос:

– Нет, не говори, что это была ошибка. Эти поцелуи не были ошибкой, а провести вечер с тобой – это было самое лучшее решение, принятое мной за последнее время. Это было правильно. И не отходи от темы. Ответь на мой вопрос – ты ведь что-то почувствовала тогда?

Она молчит слишком долго, но не отводит глаз, словно пытается прочитать в моих глазах, что я думаю.

– Да, – наконец слышу я тихое. – Да, я тоже что-то почувствовала. Но это не имеет значения.

– Почему?

– Потому что… – она слабо улыбается и неожиданно ласково смотрит на меня. – Потому что, положа руку на сердце, искренне, со стопроцентной уверенностью, можешь ли ты сказать мне, что то, что ты чувствуешь сейчас ко мне, это нечто большее, чем просто желание затащить меня в постель? Что ты не хочешь просто залезть ко мне в трусики?

Она думает, что загнала меня в ловушку. Но девочка просчиталась.