На пути к сверхобществу

Брежневские годы теперь считаются застойными. На самом деле это фактически неверно. Как раз наоборот, это были годы самого стремительного прогресса во всех основных сферах советского общества. В эти годы Советский Союз стал второй сверхдержавой планеты. Было построено огромное число новых предприятий. Необычайно усложнилось хозяйство, культура и быт населения. Вырос образовательный уровень населения. Возросло число ученых и деятелей культуры. Улучшились бытовые условия для огромного числа людей. Были достигнуты колоссальные успехи в науке и технике. Произошла общая либерализация социальных отношений. Был окончательно ликвидирован «железный занавес», необычайно расширились контакты с Западом.

Тот факт, что одновременно в стране происходило наращивание экономических и бытовых трудностей, а также усиление морального и идейного разложения, ничуть не противоречит сказанному. Это говорит лишь о сложности и противоречивости исторического процесса.

Общий жизненный уровень в Советском Союзе в брежневский период был сравнительно высокий, думаю, что самый высокий за всю историю России. А в некоторых районах он был выше, чем даже в западных странах. Были, конечно, недовольные. Но это было недовольство особого рода, скорее недовольство относительно сытых и благополучных людей, хотевших еще большего, соблазненных сказочным (как им казалось) благополучием Запада. При этом мало кто хотел поломать советский социальный строй и заменить его западным. Идеи такого рода пришли позднее, причем сверху и извне, а не из недр общества.

Коммунистический человейник, сложившийся в советский период, не был случайным нагромождением разнородных и независимых друг от друга явлений. В нем различные его части, органы, ткани, сферы и т. д. были скоординированы, соответствовали друг другу, обусловливали друг друга, короче говоря – находились в органическом единстве, образовывали органическое целое. И как бы мы ни относились к нему, независимо от наших субъективных оценок, оно объективно было целостным социобиологическим организмом. Сложилась устойчивая организация многомиллионных масс населения и многих сотен тысяч предприятий и учреждений. Даже маленькие изменения в этом гигантском объединении зависели от бесчисленного множества факторов. А всякое значительное преобразование, которое само по себе (т. е. взятое изолированно) казалось разумным и возможным, на деле могло оказаться вообще невозможным или могло привести к негативным и даже катастрофическим последствиям. Советская история давала бесчисленные примеры на этот счет.

Высшее советское руководство доперестроечного периода, опиравшееся на практический опыт проб и ошибок многих десятилетий, отдавало себе отчет в том, о чем я только что сказал. Оно проявляло вполне объяснимую осторожность и даже явный консерватизм в отношении радикальных преобразований. Дело тут было не в субъективных качествах правителей, не в отдельных бюрократах, которые якобы не хотели изменений. Дело тут было в совокупной системе социальных отношений, вынуждавших становиться консервативными бюрократами всех вовлеченных в нее людей. Более того, рассматриваемый консерватизм был вполне естественной самозащитной мерой против изменений, угрожавших самим основам советского общества.

Несмотря на пресмыкательство перед Западом части общества, в советский период выработалась вполне реалистичная концепция исторической стратегии. Основные ее пункты таковы. Первый пункт: идти своим самостоятельным путем, не тягаться с Западом в экономике, развивать социальный аспект общества (социальные права и гарантии), прививать людям свою систему ценностей (коммунистическое воспитание). Второй пункт: воздействовать на отсталые и эксплуатируемые народы мира не только своим примером, но и оказывая им помощь в их национально-освободительной борьбе. Третий пункт: развитие военной промышленности, укрепление вооруженных сил, мировая активность с опорой на военную мощь. И вряд ли кто будет оспаривать тот факт, что Советский Союз добился грандиозных успехов, став второй сверхдержавой планеты.

В брежневские годы реальный коммунизм достиг степени зрелости. Конечно, он во многом остался незавершенным. Но не в марксистском смысле – марксистское различение первой стадии коммунизма (социализма) и высшей стадии (полного коммунизма) я считаю чисто идеологической конструкцией. Реальный советский коммунизм остался незавершенным в том смысле, что в нем сохранились явления, чуждые природе «чистого коммунизма», не вытекающие из его закономерностей. Например, осталась частная собственность в довольно больших размерах, возможность накапливать большие богатства частными лицами, некоторые формы частного предпринимательства, возможность жить независимо от государства и от первичных коллективов и многое другое. Я в дальнейшем буду эти явления оставлять без внимания и рассматривать советский коммунизм в «чистом» виде, близком к абстрактному образцу.

Коммунизация планеты