На пути к войне

– В людных местах? – приглушить свои раскатистые голоса Малаки было трудно, золотистые крапинки в его глазах тускло заблестели, как руда в глубокой, темной шахте. – Здесь собираются выпить отбросы общества. А если кто-нибудь из них и окажется достаточно трезвым, чтобы разглядеть тебя, сомневаюсь, что он тебя припомнит или узнает.

– Не в моих правилах полагаться только на удачу, – ответил Кативар, садясь за стол.

– И не в моих, – протянув руку, Малаки пригвоздил запястье Кативара к столу. Под прозрачной крышкой стола просвечивала детская мозаика. Большинство таких вещиц уже не освещались мерцающей силой этого народа, но одна-две частицы еще вспыхивали в такт вспышкам ярости Малаки.

Кативар немного помедлил, а затем высвободил запястья из захвата. Пустая рука Малаки упала на стол ладонью вниз, пальцы на ней еще сжимались. Малаки не убрал руку.

– Ты принес то, что я просил?

– Принес, – коротко ответил Кативар.

– Тогда давай сюда, – Малаки пошевелил пальцами.

– Прежде всего я хочу спросить, что ты будешь с ним делать. Рахл добывать трудно.

– Только не для тебя, и тот же самый вопрос я мог бы задать тебе.

Кативар сунул руку за борт куртки и вытащил крохотный сосуд с переливающейся внутри жидкостью.

– Сомневаюсь, что ты собираешься использовать его для тех же целей, что и я, – и он вложил сосуд в мозолистую ладонь Малаки.

Кисть Малаки сжалась, как капкан. Он убрал руку со стола и сунул ее за пояс.

– Афродизиак обладает всего одним-двумя свойствами.

– Рахл – достаточно сильное снадобье, чтобы заставить любого чоя из Дома потерять рассудок на пару циклов, – Кативар был вознагражден изумлением на лице Малаки.

– Только если использовать его в больших, почти опасных количествах.

Кативар пожал плечами.

– У тебя свое оружие, у меня – свое. В любом случае когда-нибудь Заблудшие станут свободными.

Малаки откинулся на стуле, демонстрируя пренебрежение к собеседнику.

– У вас с Чиреком свой путь. Но оба вы считаете, что я ничего не знаю о…

– Ты оказался на нашей стороне случайно, – перебил Кативар, и его синие глаза блеснули холодно и твердо под тусклым светом фонарей.

– Но оба мы стремимся к одному и тому же.

– Я не стану говорить за Чирека. Он действует среди простолюдинов, служа им. А я – среди чоя из Домов, уничтожая наших врагов. Думаю, мой способ окажется более действенным.

Малаки встал и потрогал пояс, чтобы убедиться в том, что сосуд в надежном месте.

– И тем не менее, благодарю тебя, Ка… Священник остановил его взмахом руки.

Малаки застыл, вздернув голову, и на мгновение его глаза превратились в глаза дикого зверя под ослепившим его лучом света. Он заморгал, его губы скривились.

– Принимаю поправку, – насмешливо произнес он, поклонился и вышел.

Заказанный им стакан с вином остался на столе, и Кативар сел, глядя на его золотистый блеск. Спустя несколько минут, убедившись, что за ним никто не следит, Прелат поднес стакан к губам и выпил.

Рахл загрязнял чувства, он настолько мешал бахдару чоя, что его эффект можно было сравнить с действием сильного яда. Зачатие среди чоя совершалось по взаимному согласию обоих полов, для этого требовалось их полное взаимопонимание. Но рахл заставлял забывать о согласии. Кативар задумался о том, кого намерен одурманить Малаки и почему. Это было бы любопытно узнать.

Что касается его самого, Кативар совсем иначе пользовался рахлом. В лабораторных экспериментах ему удалось установить дозу на пределе между допустимой и недопустимой токсичностью. И успешно снижать бахдар до минимального уровня – до уровня каждого чоя, даже неродовитого. Если бы ему удалось сделать его действие постоянным или, по крайней мере, значительно продлить эффект – скажем, циклов на двадцать, он изменил бы весь народ. Генетическое превосходство больше не было бы привилегией чоя из Домов.

Но если бахдар можно ослабить с помощью препарата, то вполне вероятно, его можно и усилить – при определенных обстоятельствах. Тогда каждый сможет стать тезаром, стоит только выпить нужный препарат, правильно подобрав дозу, и даже Заблудший сможет повелевать Хаосом.

И ему предстоит найти этот препарат.

Тогда чоя больше не будут сгорать… а Дома – торговать унаследованным превосходством. Мир будет принадлежать простолюдинам, в нем каждый сможет достигнуть высот, если это понадобится. Императором станет тот чоя, который сможет так неузнаваемо изменить планету. Все верно – и он, и Чирек действовали сообща, но Кативар сомневался, что мотивы их были одинаковыми. Чирек твердо верил, что Преображенное Существо, которое когда-нибудь появится среди них, сможет избавить простолюдинов от преград, а также заключать браки между ними и чоя из Домов, позволит распространиться той силе, которая сейчас присуща только чоя из Домов. Кативар сомневался, что кому-то одному под силу уничтожить власть Домов. Нет, это вызовет настоящую революцию, а революция дестабилизирует планету так, что абдрелики, ронины и даже иврийцы и нортоны накинутся на нее, как стервятники, растаскивая по куску.