На рандеву с тенью

— Что же вы молчите, Оксана? — терпеливо спросила Катя. — Ведь это так?

— Когда будет опубликована статья?

— Недели через две-три. «Подмосковный вестник» выходит по субботам.

— А какие гарантии, что ты тиснешь положительную статью о нашем клубе с упоминанием моей фамилии? — В голосочке балетного создания тускло звякнул медный колокольчик.

«Зануда», — мысленно согласилась с Красновой Катя.

— Гарантии? Вот телефон редакции, главного редактора, ответсека. Обещаю тебе статью. — Катя усмехнулась: боже, как быстро в этом городке все переходят на «ты». — Похвалю тебя и твой танцкласс. Ну а если статья не выйдет, позвонишь редактору, закатишь скандал.

— А он меня пошлет куда подальше. Знаю я вас, журналюг. — Заварзина колебалась. Но, видимо, наладить контакты с прессой очень хотелось, тщеславие пересиливало. — Ну ладно, может, хоть в связи с Машкой Коровиной упомянешь наше заведеньице. Так что тебе о ней узнать нужно?

— Как долго Коровина у тебя занималась?

— С января по конец марта, а взяла полугодовой абонемент.

— А где она работала?

— В «Сосновом бору». Кем, не знаю, но получала неплохо, в долларах. Как валютная шлюха.

— То есть?

Заварзина прищурилась.

— Вот так сорвется с языка, а ты и напишешь потом с подлинными цитатами. А у нас городок с ноготок. Родственнички Машкины по судам затаскают. Ладно, это я так, к слову.

— Но в «Сосновом бору» свой фитнесс-центр.

— Персоналу соваться во все их развлекательные, оздоровительные заведения строго запрещено. К тому же у нас дешевле. И вообще, сдается мне, она нам и этих бабок не платила. Быковский ей за пять пальцев на ладони абонемент устроил.

— Кто такой Быковский?

— Наш администратор. Только о нем не смей!! Иначе я места лишусь. — Балетное создание не на шутку встревожилось. Видно было, что в пылу женского задора она выболтала нечто такое, чего никак нельзя говорить, тем более журналисту.

— Хорошо, о нем не упомяну, — покладисто согласилась Катя. — Но если прояснишь, что между ними было.

— Что было? Спали они. Как же еще, если он ей абонемент оплатил?

— А со Славиным она... Знаешь Славина, то есть знала?

— Андрюшечку-кассира? В одной школе учились, — Заварзина усмехнулась. — Он в финансовом учился, в одной электричке в Москву четыре года мотались. А потом он в банк пролез. Устроили его ради мамочкиной памяти. Нет, Андрюшечку я тут ни разу с Буренкой Мэри не встречала. Бык был, что греха таить? Андрюшечки не было.

Катя опустила глаза. В тихом, нежном и певучем тоне Заварзиной змеилась такая ядовитая злоба, что Кате стало не по себе.

— А что, Коровина красивая была, да? — спросила она напрямик.

— Кто?!

— Буренка Мэри.

— Ноги из ушей. Стилизовалась вовсю под Мэрилин. Красилась нещадно.

— Ясно. О том, что с ней произошло, у тебя лично никаких соображений?

— Какие это могут быть у меня соображения?

— В вашей «Пчеле» наркоту достать можно?

— Она такая же моя, как и твоя... Все можно. Только плати Быку зеленые.

— То есть? Быковский же, ты говоришь, здешний администратор.

— И здешний, и тамошний... Он у нас на все руки бизнес крутит. Секция восточных единоборств здесь у нас, сауна-люкс, «Пчела» на Садовой, бар на шоссе у гольф-клуба.

— Может быть, они жили с ним вместе? Квартиру снимали?

— Нет, насколько я знаю, вместе они не жили. Коровина дома жила с матерью и Лялькой, сестрой. Могла по своему заработку себе отдельную снять — не снимала. Деньги копила в чулке: на квартиру собственную. Но в принципе, тем, кто в «Бору» работает, зачем хатка? Трахаться и так каждую ночь тащат на пятизвездочном матрасе.

— А Вера Островских сюда вместе с ней не приходила?

Заварзина колюче усмехнулась:

— Ну, этой у нас делать просто нечего.

Тон был странным. Тогда Катя решила: Островских — дочь богатого владельца «Соснового бора» — вряд ли станет посетительницей какого-то второразрядного спортклуба, но...

— Как-нибудь адрес Коровиной узнать можно?

— У меня членская карточка ее, кажется, хранится, сейчас гляну... Карточки — это чтобы счет посылать, если клиентки что-то сверх абонемента возьмут.

— А что здесь сверх абонемента?

— Массаж, — весьма двусмысленно ответила Заварзина.

Потом Катя наблюдала, как она роется в столе в своей раздевалке.

— Вот, у меня тут записано: Садовая, 13, квартира 48. Только имей в виду, мать у нее того, вроде помешалась. С горя немножко крыша поехала. Полегче там с ней, а то знаю я вас, как фокстерьеры налетаете.

Катя смотрела на Заварзину. Кто бы говорил... Нет, все же, как Кравченко изрекает: чудные существа — бабы. Коровину готова с грязью смешать, а о ее матери печется...

* * *

Этот разговор оставил привкус ржавчины и пыли. Покинув стремглав стены «Звезды», Катя направилась к ближайшему ларьку «Мороженое», где купила две порции вишневого шербета. Заесть, к черту, эту зануду!

Поглощая мороженое, она уходила все дальше и дальше от стадиона и думала о том, как это Варька Краснова сумела вынести такую особу целых три занятия и не сбежала куда глаза глядят с самого первого?