На развалинах мира

На том, что должно было именоваться небом, сейчас стало натягивать все более темнеющую тучу. Очень быстро сверху стал накрапывать тягучей смесью, оставляющей на лице и ладонях влажные и маслянистые следы, дождь. Я поискал глазами укрытие. Будь это обычный дождь – он не представлял бы особой опасности. Но за эти дни я привык не доверять тому, что постоянно валилось с неба. В этих каплях могло оказаться все, что угодно. Оставив кошку там, где она лежала, я перешел под навес из плит. Мне не из чего было развести костер, да и нечем. Спички, найденные в подземелье давно уже закончились, а найти их наверху оказалось почти так же сложно, как и в метро. Греться приходилось собственным теплом. Будь сейчас настоящие морозы – холод покончил бы со мной быстрее голода. Но их не было. А ветер, пронизывающий и стылый, не мог достать меня в ямах и щелях, где я укрывался.

Что-то произошло, что заставило меня поднять голову и отвлечься от своих мыслей. Трупик кошки двигался… Я широко раскрыл глаза и в следующую секунду подскочил, не веря тому, что вижу. Тушка дернулась пару раз, и, словно ушла под землю, а среди камней я заметил мелькнувший толстый хвост землистого оттенка… Я сглотнул – каких же размеров должна была быть эта тварь, что с такой легкостью унесла тушку? И, если это крыса – в чем я не сомневался – то она должна быть как минимум вчетверо, а то и более, крупнее убитой мной кошки! Вот в чем была разгадка того, что трупы людей, лежащие на поверхности, столь часто попадались мне истерзанные так, что это не могло быть результатом бешенства стихии… Я насторожился. Крыса таких размеров – это опасно и для меня самого. Крыса ли? Одна ли? До сих пор я без особой опаски бродил везде, сторонясь только неприятных сюрпризов, вроде скрытых ям и горячих фонтанов. Похоже, что к ним присоединился еще один враг – не менее опасный. Ведь стая таких созданий сможет разорвать меня быстрее, чем я успею удрать.

Оружие! Вот что мне нужно! Отбросив несколько не совсем подходящих для этого предметов, я остановился на железной трубе, найденной на ближайшем холме, в вывороченной наизнанку, земле. Длина ее была около полутора метров, а ширина в обхвате – чуть меньше, чем черенок у лопаты. Пользоваться ею было достаточно удобно. Мне захотелось придать ей еще более грозную форму, и я расплющил один конец большим валуном, отчего он стал напоминать обломанное копье. Мне нечем было его отпилить, чтобы придать ему вид острия, но и это я посчитал достаточным. По крайней мере, после того, как я взмахнул им над головой и услышал резкий свист рассекаемого воздуха, уверенности сразу прибавилось… Вряд ли оно помогло при встрече с волком, или того хуже – медведем, но уж для крыс оно годилось вполне. Но настоящих хищников я не опасался. Зоопарк в городе хоть и был, но его обитатели вряд ли сумели уцелеть, как и все, что находилось рядом. Хотя, кто знает… Им, с их звериным чутьем и привычками, выжить было бы проще, чем людям.

Вскоре мне повезло найти сгоревший ларек – его содержимое было почти полностью уничтожено, но среди грязи и пепла я откопал несколько заветных буханок, которые добавились к уже имеющимся у меня батонам. Вернее – одному, так как второй я съел в первый же вечер. Это не решало проблемы, но отодвигало ее на неопределенный срок. И я понимал, что решать ее надо быстро – находить, что-либо, с каждым днем становилось все труднее и труднее. Какой придурок придумал, что есть на ночь вредно? Найденная мной сумка теперь болталась у меня на плечах, и я стремился наполнить ее всем, что годилось в пищу. Уснуть, не прожевав чего-нибудь на ночь, было очень и очень непросто…

Показалось, что второй по значимости, находкой, стал мобильный телефон. Мне представлялось, что по нему я свяжусь с остальным миром, и тогда все изменится. Но едва мое желание осуществилось – я в сердцах закинул его подальше. Какая связь? До меня вдруг дошло, что если разрушен сам город, то и все, поддерживающие его коммуникации, тоже не станут работать. И вообще, в этом, полу-реальном мире, была только одна, допустимая связь – с самим собой.

Хоть я и стал во многом похож на зомби, но все же, фиксировал все, что находилось вокруг меня. Больше всего меня поразило отсутствие ночи. Ее просто не было – я это понял, когда прошагал по руинам не менее двадцати часов кряду, и не увидел каких либо заметных изменений в освещении. Становилось лишь самую малость темнее, и все. С небом было что-то неладное. И, даже, скорее с тем, что теперь там было вместо него. Сколько я не вглядывался наверх – там уже не было того, привычного оттенка синевы. Да не только – синевы.