На шпильках по джунглям

– Я крутил с нею, – присвистнул Майкл. – Горячая штучка была твоя сестрица, чтобы ты это знал!

Томас в ответ тоненько взвизгнул и полез на Майкла с кулаками. Кто бы ожидал от этого тихони такой прыти. Мгновение, и двое парней сцепились в клубок, причем Томасу даже удалось пару раз заехать кулаком Майклу в нос. Но тот тоже оказался не промах. Один точный удар, и Томас уже лежал на полу, конвульсивно подергиваясь.

– Ты его убил! – ахнула Леся.

– Пустяки. Я свой удар знаю.

И, покосившись на бесчувственного Томаса, его приятель проворчал:

– А пусть не выпендривается. Если я с ним сплю, это еще ровно ни о чем не говорит. Могу трахаться с кем угодно. Я ему обетов верности не давал!

– Ты спишь с Томасом? – не поверили ему подруги. – Ты… ты – гей?

Уж на кого-кого, а на гея Майкл был совсем не похож. Обросший густой щетиной, с мохнатой грудью и ногами, он производил впечатление энергичного мачо, а никак не изнеженного гея.

– Я сплю с Томасом, я сплю с Бет, верней, спал с ней. Да я сплю со всеми, кто меня хочет. Эй, красотки, а вы меня хотите? Я и с вами тоже могу поспать.

Но подруги не успели на это ему ничего ответить. Судьба отомстила за них сама. Майкл внезапно позеленел и, прижав руки ко рту, стремительно метнулся к унитазу. Последующие за этим звуки были так разнообразны и длительны, что подруги покинули ванную комнату, не забыв спасти от удушающей атаки и Томаса, которого выволокли за подмышки из опасной зоны.

– Ну и ну! – оказавшись в том месте, которое у Майкла считалось кухней, произнесла Кира. – Оказывается, они любовники. Подумать только, Майкл спит с Томасом.

– И с Беатрис тоже.

– Получается, любовный треугольник!

– И что? Томас не мог убить сестру, он ее любил.

– И Майкл тоже ее любил. А кого больше любил Томас? Майкла или свою сестру?

– Как бы то ни было, он не знал, что Майкл с ней спит.

– Ты так в этом уверена?

– Ты же видела, как Томас отреагировал на пьяные откровения приятеля.

– Это могла быть с его стороны всего лишь игра.

Но тут Томас пошевелился и слабо застонал, поэтому подруги прекратили дебаты и кинулись к пострадавшему. Нос у бедняги был основательно разбит, из него текла кровь. Но больше, чем нос, у Томаса болело сердце. С помощью подруг обманутый любовник сел на полу и заплакал:

– Как он мог? Нет, как они оба могли? Мой лучший друг… Моя родная сестра… За моей спиной… Кому я могу верить в этом мире? Скажите мне, кому?

Томас пребывал в таком неподдельном отчаянии, что подруги ни на миг не усомнились в том, что он не знал о романе Майкла с его сестрой. Во всяком случае, полагал, что этот роман в прошлом.

– Однако, как все у них тут запутано, – вполголоса обратилась Кира к Лесе, воспользовавшись тем, что Томас слишком занят своими страданиями, чтобы обращать внимание на что-либо еще. – Бет обманывала своего мужа с беспутным красавцем Майклом. Майкл обманывал ее с Томасом. А Томас… Бедный, ему пришлось хуже всего, его обманывали сразу двое!

Но в это время из ванной появился Майкл. Его все еще пошатывало, но он уже пришел в себя настолько, что мог передвигаться вертикально.

– Кофе! – плюхнувшись за стол, приказал он. – С коньяком.

Кофе нашелся, а вот запасы коньяка были совсем мизерными.

– Я все выпил, – пьяно качнулся на стуле Майкл, заметив старания подруг нацедить из пустой бутылки немного влаги. – Мне было страшно… Ик… Я все пил и пил, никак не мог успокоиться.

С трудом удалось нацедить из трех бутылок граммов тридцать, которые и пошли в кофе для забияки Майкла. Тот опрокинул в себя напиток, поморщился, а потом заявил:

– Я иду спать.

До кровати он брел минут пять, шатаясь из угла в угол. Все трое его гостей следили за Майклом с почтительного расстояния. Разбитый нос Томаса научил подруг, что к Майклу лучше не лезть, когда тот не в духе. А Томас… Томас жалко хлюпал своим распухшим носом и дулся на своего приятеля.

Упав наконец на кровать, Майкл тяжело повертелся, устраиваясь поудобнее, а потом внезапно сказал:

– И учтите вы… вы все учтите! Бет я не убивал! И полиции тоже самое скажите. Понятия не имею, кому понадобилось спровадить на тот свет такую очаровательную крошку.

И пока подруги изумленно хлопали глазами и пытались понять, не послышалось ли им это признание Майкла, тот уже снова заговорил о другом:

– Том, – позвал он своего друга, – Томас, иди сюда, лапка!

И когда Томас приблизился к нему, Майкл растроганно произнес:

– Прости меня, Томишек. Не знаю, что на меня нашло. Все бабы такие суки. Твоя сестра была лучшей из них всех!

– И ты с ней спал!

– Прости меня, Томишек. Иди сюда, теперь у меня есть только ты.

Парочка геев, один, пьяно бормочущий в порыве раскаяния всякие нелепые словечки, и второй, с разбитым носом, уютно устроились в постели. Подруги смотреть на такое безобразие, когда двое здоровенных парней, вполне пригодных для использования, находят утешение в объятиях друг друга, не могли, и поэтому начали поспешно отступать к дверям. И, наверное, даже совсем бы ушли, если бы Майкл не произнес фразу, заставившую их остановиться: