На скамейке возле Нотр-Дам

– Знаете, моя жена была для меня вначале олицетворением моего идеала женщины. В жизни она оказалась совсем не такой, как я ожидал.

– Какой же?

Он взял фотографию из ее рук, взглянул на нее.

– Пожалуй, можно сказать, что полной противоположностью от ожидаемого.

– Вы что же, разлюбили ее?

– Откровенно сказать, последний год мы провели как враги.

Песок был влажный после дождя, и у Мари замерзли ноги в легких туфлях. Волнение ее улеглось, наступило разочарование, и ей хотелось как можно скорее закончить этот разговор.

– Вы разошлись с женой?

– Нет, она погибла.

У Мари образовался в груди неприятный комок.

– Мне очень жаль. – Она почувствовала, что он не только не возражает, а даже хочет, чтобы она расспросила его подробнее.

– Как это произошло?

– Ужасно глупо. Мы поругались в очередной раз. Была уже ночь. Жена как будто хотела мне что-то доказать, хлопнула дверью и ушла. Она пошла купаться, хотя море в ту ночь было неспокойным. – Он помолчал. – Я не пошел за ней. Я курил на балконе. Мне в голову не могло прийти, что она полезет в море. Когда оказалось, что она не вернулась и утром… – Он замолчал. – …С нами тогда был наш маленький сын…

– Сколько ему?

– Сейчас шесть. Пока он живет у моих родителей. Хороший мальчик, болеет, правда, часто.

– Мне кажется, дети всегда болеют, – сказала Мари. Упоминание о ребенке ее расстроило окончательно. Какая непростая история. Ее племянница уже вошла в эту жизнь, готова взять на себя и хлопоты, и тревоги. Зачем тогда здесь сидит она, Мари?

– Но я не о сыне хотел говорить, – Валерий поднял голову и посмотрел Мари прямо в глаза. – Впрочем, и о нем тоже, но не сразу.

Маша опустила голову, смотрела в землю.

– Маша! – Он повернулся к ней всем телом и взял ее за руку. – Я хочу, чтобы вы наплевали на ваш дурацкий Париж, вышли за меня замуж и уехали со мной в Россию.

Нельзя сказать, чтобы Мари в глубине души совсем уж не ждала чего-нибудь подобного. То есть она предполагала, что Валерий скажет ей, как она ему нравится. В этом случае Мари уже приготовилась слегка его пристыдить. Конечно, она выслушала бы Валерия со всей внимательностью, мягко бы его пожурила и попыталась развернуть в сторону Лены. Но такой прямоты, такой решительности и такого предложения она не ожидала.

– Вы с ума сошли. – Сейчас это оказалось единственным, что само собой вырвалось наружу.

– Нет, Маша, не сошел. Судьба сыграла со мной злую шутку: тогда, много лет назад, я должен был встретить вас, а встретил другую женщину, которая стала моей женой. Как удивительно, что вас я нашел в Париже. Но я счастлив, что я вас все-таки нашел.

– Так вы что же, готовы оставить Лену? Но ведь она уже готовится к свадьбе. – Маша смотрела на него с недоверием и даже со страхом.

– Послушайте, пусть мои слова покажутся вам жестокими, но я уже понял, что лучше остановиться до свадьбы, чем после нее.

Мари встала со своего стула, подняла воротник плаща.

– Хороша же я буду в глазах всех родных.

– Какое значение имеют родные, когда речь идет о жизни – вашей и моей. И Лениной в какой-то мере тоже. Лена еще молода. Она еще встретит своего человека.

Мари вспомнила, что вчера она думала про Лену точно так же, но по-прежнему молчала.

– Плевать на все! – Валерий обнял ее за плечи. – Все объяснимо, все поправимо, только скажите: вы едете со мной?

Как прекрасно тесное это объятие!

– Нет, вы точно сошли с ума!

Он сжал ее плечи сильнее.

– Да или нет?

В ее голове все прыгало и вертелось. Мелькало личико Лены, ее квартира, Эйфелева башня, и только лицо бедного месье Дюпона ни разу не возникло в сознании Мари.

– Маша, нужно решать. Я улетаю послезавтра.

Она действительно растерялась. Никто еще никогда с таким напором не просил ее уехать вместе с ним. Даже ее единственный французский муж никогда не был таким решительным, таким властным. «За этим мужчиной я буду как за каменной стеной», – подумала она.

– Но что я буду делать в России?

– Будешь моей женой! – Он нашел ее губы. Она закрыла глаза. Может быть, действительно, вот ее счастье?

Они снова сели, теперь тесно рядом. Она спрятала голову у него на груди.

– Ты хочешь, чтобы мы забрали твоего мальчика?

– Да. Он не видел матери больше пяти лет. Он забыл ее черты. Если у него и сохранились воспоминания, то они смутные. Мы сможем сказать, что ты и есть его родная мама, ведь ты так на нее похожа.

Мари слегка отстранилась. Посмотрела на Валерия.

– Но ведь это несправедливо по отношению к той женщине. Она – это не я. У нее была своя жизнь. У нее был сын. Зачем же лишать его матери?

– Животные выкармливают чужих детенышей, и те считают их своими родителями. Мальчик ничего не узнает.

– А родители твоей жены? Они живы?

– Нет. – Он помолчал. – Сын все время спрашивает о матери. Он не знает, что она умерла.

Мари подняла голову и внимательно посмотрела на Валерия.

– Так ты хочешь жениться на мне из-за ребенка?

– Я хочу соединиться с той женщиной, о которой мечтал всю жизнь. Я уверен, ты будешь прекрасной матерью.

Мари отстранилась еще дальше.