На службе у Изгоя

Купец все понял так, как я и рассчитывал. Во-первых, он связал похищение венграми княжича (и королевича!) с боярскими интригами, что плелись едва ли не в каждом крупном древнерусском городе. С другой стороны, объяснил себе мой страх и желание как можно быстрее покинуть город непосредственной угрозой с их стороны. Поверить было несложно, ведь о моих контактах с будущими похитителями знал весь торг!

И наконец, главное, что нивелировало любые сомнения купца, – это скорая выгода. Мое серебро за срочность отправки вкупе с будущей благосклонностью княгини к человеку, сумевшему помочь с поисками и одновременно преподнесшему богатый дар (а говоря про его значимость, я ухмылялся особенно красноречиво)… Короче, Борей купился и уже сам приложил определенные усилия к тому, чтобы уговорить княгиню прийти на пристань с детьми – ведь после похищения старшего сына это было не так-то и сложно! Сегодня убитая горем мать ожидаемо не отпустит от себя детей, а новость о том, что кто-то знает о Рюрике или о его похитителях, наверняка взволновала Ланку. Настолько, что удержать дочь венгерского короля Белы I в детинце стало совершенно невозможно…

С владельцем постоялого двора я расплатился с лихвой, после чего вся моя команда неспешно отправилась на расположенную рядом пристань. Мальчишка, переодетый в заранее купленные самые простые вещи, с лицом, испачканным золой, и покрытой головой, был мало похож на княжича. Так что его присутствие в нашей компании если и вызывало у встречных определенные вопросы, то узнать в нем Рюрика никто так и не смог. Удивленному Борею, ожидающему нас на сходнях, я пояснил:

– Он кое-что знает. – И, обернувшись к Михаилу, указал рукой в сторону шатра, установленного на носу ладьи: – Приглядишь за ним.

Ланка со свитой появилась примерно через полчаса. Обоих малышей несут служанки (кормилица и нянька), княгиню сопровождает десяток гридей – серьезная сила. И все же, несмотря на сложность стоящей перед нами задачи, я с удивлением и некоторым волнением воззрился на принцессу.

Дело в том, что княгиня оказалась неуловимо похожа на… Катю. Ну пожалуй, с некоторой поправкой на средневековые стандарты красоты. Столь же высокая, с ладной фигурой – несмотря на трое родов, с объемистой грудью и широкими бедрами, молодая женщина притянула мой взгляд как магнит. Впрочем, в первую очередь я обратил внимание на красивое, породистое лицо: чуть тонковатые губы, большие голубые глаза, в которых отражался неженский ум и воля, изящный изгиб бровей и высокий, чистый лоб, обрамленный выбивающимися из-под накидки светлыми, практически белыми прядями… Ее взгляд, ее овал лица, походка – все это показалось мне очень знакомым и притягательным. Очень!

– Госпожа…

Низко поклонившись Ланке, я взял из рук Радея сверток с харалужным мечом. Дождавшись кивка княгини, я продолжил:

– Это клинок из харалуга. – Я развернул сверток и потянул за дорогую, украшенную причудливым орнаментом рукоять. – Лучшей оружейной стали не знает мир. Я хотел бы подарить этот меч вашему старшему сыну Рюрику, как только его вернут…

Княгиня прервала меня, в нетерпении заговорив звонким, властным голосом:

– Мне сказали, что вы знаете, где мой сын!

– И это правда…

Я сделал рукой знак своим ратникам – мол, готовьтесь. Воины напряглись. Между тем кроме нас с княгиней перед сходнями стоял лишь Борей с усталым, скорбным выражением на лице. Моего знака он не заметил, как не обратили на него внимания и вышедшие вперед княжеские гриди.

– Я хотел бы рассказать вам все, что знаю…

Не закончив фразу, я сделал короткий подшаг вперед, одновременно крепче взявшись за рукоять меча, все еще удерживаемого на вытянутых руках. И в этот миг с кормы раздался звонкий мальчишеский визг:

– Мама! Мамочка!!!

Как же ярко вспыхнули глаза Ланки! Впрочем, на детский крик обернулись и гриди – и стоящий справа от меня тут же упал с рассеченной молниеносным ударом шеей. Его соратник вскинул щит, одновременно потянув клинок из ножен, но я опередил его, нанеся подлый укол снизу справа, обойдя защиту.

Ланка замерла в оцепенении, кровь из разрубленной шеи ратника обильно брызнула ей на лицо. Стремительно прыгнув к ней, я крепко схватил молодую женщину за талию, властно прижав ее к себе.

– Мы от князя! От Ростислава!!!

Прокричав это практически в ухо княгине, я швырнул ее назад, на сходни, с шагом вперед ныряя под удар бросившегося вперед гридя. Мой клинок пробороздил острием голень, прикрытую лишь сапогом, заставив воина взвыть от боли. Еще один ратник налетел на меня, с силой рубанув мечом так, что я едва успел прикрыться харалугом. Раздался громкий лязг – и пораженный воин уставился на обломок клинка в своей руке. Ошеломленный, он не успел остановить удар рукояти в висок, сбивший его на доски пристани…

Отстав от меня всего на пару мгновений, атаковали и мои соратники. Оба успели сильно и точно метнуть топоры, поразившие цели в рядах гридей, отвлеченных криком княжича. После чего вперед рванулся Радей, а Радмир начал быстро и точно стрелять из лука, прикрывая нас с тыла.