На службе зла

– Переживай сколько влезет, но это пустая трата душевных сил. Мы с тобой не в состоянии помочь этому ребенку. Брокбэнк даже не состоит на учете. Срок не отбывал. Мы понятия не имеем, где находится эта девочка и что…

– Нам известно ее имя – Захара, – сказала Робин.

У нее сорвался голос, щеки вспыхнули, на глаза навернулись слезы. Стыдясь, она вновь отвернулась, но недостаточно быстро.

– Эй! – мягко окликнул Страйк, но она только отмахнулась, чтобы он не продолжал.

Она не распускалась; ее удерживала способность двигаться дальше, погружаться в работу.

– Я в полном порядке, – процедила она. – Точно говорю. Забудь.

Теперь-то она и подавно не могла признаться, как напугала ее прощальная фраза Брокбэнка. Он обратился к ней «девочка». Она далеко не девочка. Она не надломлена, не страдает излишней доверчивостью… излечилась… а вот неведомая Захара…

Она услышала, как Страйк вышел на лестничную площадку, и через мгновение перед ее затуманенным взглядом появился большущий ком туалетной бумаги.

– Спасибо, – хрипло сказала Робин, поспешно приняла его у Страйка из рук и высморкалась.

В течение нескольких минут она периодически вытирала глаза и нос, избегая смотреть на босса, который, как назло, торчал в приемной и не уходил к себе в кабинет.

– Ну что еще?! – вскинулась Робин: Страйк стоял без дела и не сводил с нее глаз.

Он ухмыльнулся. Несмотря ни на что, ей тоже стало смешно.

– Ты все утро будешь стоять? – Она напустила на себя строгость.

– Нет, – ответил Страйк с той же ухмылкой. – Просто жду, когда можно будет кое-что тебе показать.

Порывшись в рюкзаке, он вытащил оттуда глянцевый буклет с рекламой недвижимости.

– Забрал у Элин, – объяснил он. – Вчера ездила по адресам. Хочет прикупить там квартиру.

Всякое желание смеяться пропало. Уж не надеялся ли Страйк приободрить ее байками о том, как его подруга присматривает себе абсурдно дорогую квартиру? Или готовился сообщить (настроение у Робин опустилось до нижней отметки), что они с Элин решили съехаться? Как в кино, Робин увидела пустую мансарду, купающегося в роскоши Страйка, себя в каком-то чулане на окраине Лондона, шепчущую в телефон, чтобы не услышала хозяйка-веганша.

Страйк положил буклет ей на стол. На обложке была изображена современная высотка, а над ней – нелепая, похожая на щит маска с тремя глазами-ветряками. Подпись гласила: «Strata SE1, самый востребованный жилой квартал в Лондоне».

– Видишь? – спросил он.

Его торжествующий вид совсем выбил Робин из колеи: это было совершенно не в духе Страйка – упиваться перспективой поживиться за чужой счет, но не успела она ответить, как у него за спиной кто-то постучал в стеклянную дверь.

– Чтоб я сдох! – Страйк не сумел скрыть изумление при виде Штыря, который, щелкая суставами, ввалился в приемную и, как всегда, принес с собой миазмы сигаретного дыма, марихуаны и немытого тела.

– Я тут мимо проходил, – сказал Штырь словами Эрика Уордла, сам того не зная. – Нашел я его, Бунзен.

Штырь плюхнулся на диван из кожзаменителя, вытянул перед собой ноги и достал пачку «Мейфэрс».

– Неужели Уиттекера нашел? – уточнил Страйк, более всего пораженный столь ранним появлением Штыря.

– А ты меня подряжал кого другого выцепить? – Глубоко затянувшись сигаретой, Штырь наслаждался произведенным эффектом. – Кэтфорд-Бродвей. Квартира над забегаловкой. И мочалка с ним живет.

Страйк без слов пожал ему руку. Невзирая на золотую фиксу и шрам через всю щеку, у его собеседника была совершенно мальчишеская улыбка.

– Кофейку выпьешь? – предложил Страйк.

– Наливай, – ответил Штырь, гордый своими успехами. – А ты чего скуксилась? – оживленно поинтересовался он у Робин.

– Все нормально, – ответила она с натянутой улыбкой и вернулась к неразобранной корреспонденции.

– Разом густо, разом пусто, – тихо сказал Страйк, обращаясь к Робин, пока в приемной шумно закипал чайник, а Штырь рассеянно проверял свой мобильный. – Вся троица в Лондоне. Уиттекер в Кэтфорде, Брокбэнк в Шордиче, а теперь, оказывается, Лэйнг в Элефант-энд-Касл – точнее, обретался там три месяца назад.

Она покивала, но тут же задумалась.

– А откуда мы знаем, что Лэйнг обретался в Элефант-энд-Касл?

Страйк постучал пальцем о брошюру:

– Как по-твоему, зачем я это тебе показал?

Робин понятия не имела. Она тупо смотрела на буклет – и наконец до нее дошло. По всей высоте башни между длинными ступенчатыми рядами затемненных окон поблескивали серебристые панели: на этом фоне был в свое время сфотографирован Лэйнг, стоявший на узком бетонном балконе.

– Ох, – слабо пискнула Робин.

Значит, Страйк не съезжается с Элин. Почему-то Робин снова вспыхнула. Ей даже показалось, что она перестала владеть своими чувствами. Да что же с ней творится? Пряча лицо от мужчин, она крутанулась на своем офисном стуле и вернулась к почте.

– Даже не знаю, хватит ли у меня налички, Штырь, – сказал Страйк, заглядывая в свой бумажник. – Пройдусь с тобой до банкомата.

– И правильно сделаешь, Бунзен. – Штырь нагнулся над корзиной для мусора, чтобы стряхнуть пепел. – Захочешь разобраться с Уиттекером – токо скажи.

– Ага, спасибо. Но вначале попробую сам справиться.