На службе зла

В углу музыкальный автомат заиграл синтетические перезвоны и замигал огоньками; на сукне стучали бильярдные шары, местный говор смешивался с шотландским. Робин осенило: Холли забирала военную пенсию себе.

– Разумеется, – с убедительной легкостью оговорилась Робин, – мы знаем, что мистер Брокбэнк не обязан являться за ней самолично. Когда пенсионер недееспособен, право получения пенсии переходит к родственникам.

– Ну да, – тотчас же подтвердила Холли. Ее бледное лицо пошло красными пятнами, отчего она стала похожей на школьницу, несмотря на свои наколки и пирсинг. – Когда он только откинулся, за него я получала. У него ж припадки были.

Интересно, задумалась Робин, как же он, такой недееспособный, исхитрился перевести пенсию в Манчестер, потом в Маркет-Харборо и потом обратно в Бэрроу?

– Значит, вы теперь отправляете ему денежные переводы? – спросила Робин, у которой снова участился пульс. – Или он уже в состоянии сам ходить за пенсией?

– Слышь… – сказала Холли.

Наколка «Ангелов ада» – череп в крылатом шлеме – затряслась на мощном предплечье, когда Холли склонилась к Робин. От пива, сигарет и сахара у нее изо рта несло тухлятиной. Робин не отшатнулась.

– Слышь… твоя контора выбивает для людей денежки, если у них есть… типа… травмы или как их…

– Да, это так, – подтвердила Робин.

– А ну как… кто-нить… социалка, к примеру… должна была чё-то выплатить, да не выплатила?

– Все зависит от обстоятельств, – сказала Робин.

– Наша мамка сбежала, когда нам девять годочков было, – сказала Холли. – С отчимом нас кинула.

– Сочувствую, – сказала Робин. – Как это неприятно.

– В семидесятых, – продолжила Холли. – И всем насрать было. Насилие над детьми.

У Робин в груди упала свинцовая гиря. В лицо било зловонное дыхание Холли, ее рябая физиономия маячила совсем близко. Женщине и в голову не приходило, что отзывчивая адвокатша, сулившая золотые горы, – это не более чем мираж.

– Он ведь обоих нас попортил, – сказала Холли. – Отчим. Ни меня, ни Ноэла не жалел. Прям с пеленок. Мы, бывало, под кровать вместе забьемся и не дышим. А потом и Ноэл меня оприходовал. Заметь, – она вдруг посерьезнела, – он мог нормальным быть, Ноэл. Мы с ним вместе росли, да и несмышленые совсем тогда были. Короче, – перемена в ее тоне свидетельствовала о двойном предательстве, – как стукнуло ему шестнадцать, так он в армию ушел.

Робин, не собиравшаяся больше пить, взяла свой бокал и сделала большой глоток. Второй насильник Холли был ее союзником против первого – меньшее из двух зол.

– Ублюдок, право слово, – сказала Холли, и Робин не поняла, кто имеется в виду: отчим или брат-близнец, который совершил над ней развратные действия и скрылся за границей.

– Когда мне шестнадцать было, с ним авария в цеху приключилась, вот тогда-то я его взяла за жабры. Химический ожог. Засранец. После того случая у него не стоял. Обезболивающие глотал пригоршнями, дерьмо всякое. А потом удар его хватил.

По неприкрытой злобе, исказившей ее лицо, Робин без труда догадалась, какой уход получал дома отчим от рук падчерицы.

– Засранец, – глухо повторила Холли.

– Вы обращались за психологической помощью? – услышала свой голос Робин.

«Я и в самом деле заговорила как манерная южанка».

Холли фыркнула:

– Еще чего! Да я, кроме как тебе, никому не признавалась. Ты-то небось сто раз такое слыхала?

– О да, – подтвердила Робин.

– Ноэл прошлый раз нагрянул, – после пятой пинты у Холли стал заплетаться язык, – а я такая: проваливай, чтоб духу твоего тут не было. Не то я в полицию настучу, что ты со мной сделал, а там тебе живо припомнят, что про тебя девчонки говорят, как ты их щупаешь.

От этой тирады у Робин во рту прогоркло теплое вино.

– Как думаешь, почему его в Манчестере с работы турнули? Щупал девчонку тринадцати лет. Как пить дать, и в Маркет-Арбро та же самая хрень была. Сам-то он помалкивал, почему вернулся, но я его знаю как облупленного. Ему было у кого поучиться, – добавила Холли. – Ну, как по-твоему, могу я в суд подать?

– Я считаю, – начала Робин, боясь навредить своими советами этой несчастной женщине, – что вам прежде всего стоит заявить в полицию. Так где же находится ваш брат? – спросила она напрямик, чтобы поскорее вытянуть необходимые сведения и уйти.

– Без понятия, – ответила Холли. – Как я ему пригрозила, что в полицию пойду, он прям взбесился, а после… – Она забормотала что-то нечленораздельное: Робин услышала лишь одно слово: пенсия.

Он откупился от нее своей пенсией, чтобы только не заявляла в полицию.