На службе зла

– Ну не настолько! – ответила она, правильно истолковав смысл вопроса. – У него кореш был с севера – Джон, того я знала, да. Клевый был чувак, из моих постоянных клиентов, но потом к арабам подался. Да, они, кажись, вместе учились. Он жалел Ноэла: тот же бывший военный, с кучей проблем, вот и похлопотал за него. У друга типа черная полоса. Уболтал меня комнату Ноэлу сдать и всякое такое.

Ее тон красноречиво сообщал, что Брокбэнк не заслуживал сочувствия Джона.

– И что дальше?

– Поначалу он был еще ничего, но потом освоился и все время трындел. Об армии, о тебе, о своем сыне – он, поехавший на своем сыне, хочет типа вернуть мальчишку себе. Говорит, что из-за тебя не может с ним видеться, но я не знаю, с чего он так решил. Всем же ясно, почему его бывшая не пускала его к ребенку.

– И почему же?

– Мама увидела, как он ее внучку на колени к себе посадил – и тут же руку ей под юбку, – объяснила Ингрид. – А малой шесть лет.

– Ясно, – сказал Страйк.

– А потом свалил и меня кинул: за комнату две недели не платил – и с концами. Ну и ладно, попутный ветер в зад.

– Не знаешь, куда он подался?

– Без понятия.

– И как с ним связаться, тоже не знаешь?

– Вроде у меня в мобильнике его номер забит, – сказала Ингрид. – Не знаю, может, он уже недействителен.

– Можешь сказать…

– Где ты видишь у меня мобильник? – спросила она, поднимая руки.

Лайкра и сапоги подчеркивали каждый изгиб ее тела. Под тонкой тканью торчали отвердевшие соски. Но Страйк старался смотреть не на них, а в глаза девушки.

– А можно позже встретиться, чтобы ты сказала мне его номер?

– Нам запрещено клиентам сведения сообщать. Условия контракта, миленький: поэтому и телефоны нельзя при себе таскать. Ну ладно уж, – продолжила она, разглядывая его с головы до ног, – только для тебя, раз ты вломил этому уроду и весь из себя герой войны и все такое прочее, так и быть, встречусь с тобой после работы.

– Вот это, – ответил Страйк, – будет просто здорово. Спасибо большое.

И подумал, что кокетливый блеск в ее глазах, скорее всего, ему только померещился. Возможно, так на него подействовали запахи массажных масел и недавние мечты о теплых, скользких телах.

Выждав минут двадцать, чтобы Мама поверила, будто услуги были запрошены и предоставлены, Страйк покинул «Тайскую орхидею» и перешел на другую сторону улицы, где в машине ждала Робин.

– Двести тридцать фунтов за старый номер мобильника, – сказал он, когда она отъехала от тротуара, направляясь в центр городка. – Надеюсь, оно того стоит. Нам нужна улица Адама и Евы – девица говорит, вот тут сразу направо, – кафе «У Эпплби». Там она назначила мне встречу.

Робин нашла, где припарковаться, и они, коротая время, обсуждали то, что Ингрид сказала о Брокбэнке, и поедали булочки, которыми Страйк поживился на шведском столе. Робин начала понимать, откуда у Страйка лишний вес. Раньше ей не приходилось оставаться на задании больше суток. Когда еду покупаешь исключительно в придорожных киосках и жуешь ее на ходу, недолго скатиться к фастфуду и шоколадкам.

– А вот и она, – сказал Страйк минут через сорок, выбрался из «лендровера» и зашел в кафе.

Робин увидела блондинку, теперь одетую в джинсы и полушубок из искусственного меха. У нее была фигура гламурной модели, и Робин вспомнила Платину. Прошло десять, пятнадцать минут; ни Страйк, ни девушка не появлялись.

– Сколько нужно времени, чтобы продиктовать номер телефона? – недовольно спросила Робин у салона «лендровера»; в машине ей было зябко. – Я думала, ты хотел еще в Корби ехать.

Он сказал ей, что ничего не было, но как знать? Наверное, было. Не иначе как девушка покрыла Страйка маслом и…

Робин забарабанила пальцами по рулю. Интересно, что подумала бы Элин, узнав, как Страйк провел этот день? Потом ее как ударило: она вспомнила, что не проверяла сообщения от Мэтью. Достав из кармана пальто мобильный, Робин удостоверилась, что бывший жених так и не прорезался. После того как она отказалась идти на день рождения его отца, Мэтью умолк.

Страйк с блондинкой вышли из кафе вместе. Ингрид, казалось, не хотела расставаться. Когда он махнул ей на прощание, она потянулась к нему и чмокнула в щеку, а потом уверенной походкой от бедра пошла своей дорогой. Страйк перехватил взгляд Робин и, садясь в «лендровер», состроил виноватую мину.

– Ты, как видно, заинтересовался, – отметила Робин.

– Не особо, – сказал Страйк, показывая ей номер, забитый в его телефон: НОЭЛ БРОКБЭНК МОБИЛЬНЫЙ. – Девочка просто любит поговорить.

Будь Робин сослуживцем-мужчиной, Страйк уж точно добавил бы: «Она на меня запала». Ингрид откровенно заигрывала, неторопливо просматривала контакты в телефоне, вслух размышляла, сохранился ли у нее номер, отчего Страйк заподозрил, что девица просто его разводит; еще она спрашивала, испробовал ли он настоящий тайский массаж, вызнавала, зачем ему понадобился Ноэл, любопытствовала насчет его прежних расследований, особенно насчет дела о гибели красавицы-модели, с которого началась его известность, а под конец с ласковой улыбкой настояла, чтобы он и ее номерок записал, «на всякий пожарный».