На стороне мертвецов

— Вот и будет он распоряжаться в вашем ведомстве, как в своем кабинете. А меня увольте-с, и без пришлых начальствующих разберемся. Указывать он мне будет! Медведя ему лови!

Лицо Урусова приобрело забавно-растерянное выражение.

— Где Урусов? — почти взвизгнул за дверью полицмейстер. — Где этот малокровный?

Митя почувствовал, как у него лицо вытягивается. В здешней провинции вовсе страх Предков потеряли? Сказать такое… о Кровном? Под «Закон об оскорблении Древней Крови», конечно, не попадает… а вот под мстительный характер Кровных Внуков — вполне!

Лицо Урусова стало весьма неприятным.

— Пошлите к нему на квартиру, передайте: нечего штаны пролеживать! — продолжал бушевать полицмейстер. — Пускай вынюхает, что за зверь тех троих подрал, а то, ишь! В деревне господин Меркулов себе дело нашел, и тут собирается нас учить?

Княжич недобро покосился на закрытую дверь, коротко кивнул Мите… и прихватив штиблеты, запрыгнул обратно на жестяной стол. Рысь по имени Раиска понимающе втянулась под стол. Митя с серьезным лицом укрыл Урусова рогожей.

Дверь с грохотом распахнулась… и на пороге явился полицмейстер во всей разъяренной красе: лицо красное, бакенбарды торчком, борода, как у нового государя, на две стороны ласточкиными хвостами…

— Вы кто такой? Откуда тут?

Митя невозмутимо указал на ледник.

— Что вы там делали?

«Если я отвечу — лежал — он примет меня за поднявшийся труп?» — мелькнула мысль. Искушение было почти непреодолимым, но светский человек не создает себе врагов на пустом месте.

— Прошу прощения… — любезно начал Митя. — Я искал кому сдать груз безакцизной водки, и кажется, ошибся лестницей.

— А увидав столы с мертвяками, ничего лучше не придумали, как полезть на ледник — где их еще больше? — подозрительно прищурился полицмейстер.

— Навряд этого юношу напугают мертвые. — из коридора в мертвецкую заглянул ротмистр. Ободряюще улыбнулся. — Пойдемте, Дмитрий Аркадьевич, я вам склад покажу, там и разгрузитесь.

Митя благодарно улыбнулся в ответ, шагнул к выходу…

— Ага! — торжествующе вскричал полицмейстер, даже не думая отступать от прохода. — Тот самый… который трупы на расстоянии чует? Не расскажете, как у вас такое вышло?

Рогожа на затаившемся Урусове едва заметно шевельнулась. Митя подавил желание прикусить губу — светский человек не показывает, что нервничает. Что отвечать, он не знал. Полицмейстера не опасался, но… тот же вопрос задаст отец.

— Запах… — наконец промямлил он.

— Унюхали за две улицы? — в глазах полицмейстера мелькнуло странное выражение… насмешливое? Или торжествующие?

— Вы подозреваете моего сына, Ждан Геннадьевич? — вкрадчиво поинтересовались из коридора.

Полицмейстер нервно обернулся.

— Как можно-с! Просто любопытствую… Любопытство в нашем деле вещь полезная.

— Главное, чтоб дело тоже было… а не одно лишь любопытство. — отец заглянул внутрь мертвецкой и неожиданно мягко сказал. — Езжай-ка ты отдыхать, Митя! День был тяжелый.

— Э-э… Мы тут ключи от казенной квартиры приготовили. — радостно улыбаясь, полицмейстер вытащил связку. — Городовой вас проводит.

Умение держать лицо Мите сейчас ох как пригодилось! Потому что при одном взгляде на проржавевшую и даже изрядно позеленевшую связку захотелось взвыть как оборотень на луну. Опять руины?

— Благодарю вас, но мой управляющий уже снял нам дом.

Снова пришлось держаться — а сей раз чтоб скрыть облегченный вздох.

— А от вас, Ждан Геннадьевич, я жду ключи от моего кабинета. Надеюсь, он с приемной? — вкрадчиво поинтересовался отец.

— Но… мы не подготовили! — вскричал полицмейстер.

Отец помолчал, подождал — молчание в ответ. Полицмейстер тоже изо всех сил пытался сохранить невозмутимую мину.

«Дилетант! Никакой светской выучки.» — презрительно подумал Митя, изучая алые пятна, проступившие у полицмейстера на лбу и щеках. Полицмейстер дернул усом и покосился на Митю недобро.

— Ну что ж… По крайности, казенный кабинет хотя бы не хуже квартиры. Как может быть лучше или хуже то, чего попросту нет? Вероятно любезнейший Ждан Геннадьевич полагал, что губернский Департамент разместится в чулане под лестницей. — в голосе отца было столько ядовитого смирения, что полицмейстер сперва покраснел, потом побледнел… Поглядеть — не позеленеет ли? — Мите не дали.

— Пойдем, провожу тебя до выхода. — и с угрозой в голосе добавил. — И вернусь. — одарив полицмейстера многообещающим взглядом, отец двинулся к выходу. Митя пристроился следом. За спиной у них немедленно образовалась некая суета — очень хотелось оглянуться, но не мог же Митя испортить столь эффектный уход?

Они прошли всю полицейскую управу — в коридорах кипела жизнь, бессмысленная и беспорядочная. Хлопали двери, из одной выскочил полицейский пристав с папкой бумаг, увидал отца и запрыгнул обратно — часть бумаг разлетелась по коридору. Из другой высунулся секретарь — и тут же спрятался. Двери приоткрывались и захлопывались, как створки испуганных моллюсков, опережая шагающего отца. По коридорам управы катился шорох, затихал, стоило отцу поравняться с очередной дверью и возобновлялся за спиной.